КФУ может купить нобелевских лауреатов, но дело не в этом

Два года назад Владимир Путин задал задачу "5-100": не менее пяти российских вузов должны к 2020 году войти в топ-100 одного из мировых рейтингов. Минобрнауки России поддерживает КФУ как одного из претендентов на вхождение в заветную "сотку".

Удастся ли Казанскому университету решить президентскую задачу – об этом и не только вторая часть беседы "ВК" с ректором КФУ Ильшатом Гафуровым.

- Вы уверены, что КФУ попадет в эту сотню?

- Все зависит от того, будут ли меняться правила рейтинговых агентств. Если не будут, то вероятность, что мы туда попадем, достаточно высока.

Все дело в том, что этот вопрос зачастую приобретает политический оттенок. Для университетов США, да и вообще для западных вузов, образование является бизнесом; мы же никогда его не рассматривали как бизнес. А рейтинги - это показатель ценности того или иного университета и ориентир – куда поступать. На западе высшее образование в основном платное (а цена учёбы в Англии, например, вообще очень высокая), поэтому присутствие вуза в "сотке" очень важно с точки зрения рынка.

- При этом, заметим в скобках, в ряде европейских стран - Швеции, Франции, Финляндии и т.д. - высшее образование практически бесплатное, а в некоторых оно бесплатно даже для иностранцев.

 - Я никогда не поверю, что российские вузы недостойны быть в  сотне лучших в мире. Главным критерием качества образования является востребованность выпускников. А во всех университетах, где мы бываем, мы видим коллег – наших выпускников, и не только советского периода, но и нынешней поры. И к ним отношение очень хорошее. О качестве образования в России говорит и тот факт, что сегодня все западные страны, нуждающиеся в "мозгах", создают специальные "каналы утечки мозгов" из России, финансируют этот процесс, учреждают специальные гранты и т.д. Даже дистанционное образование типа Coursera также используется для нахождения талантливой молодёжи в странах бывшего СССР, в первую очередь, в России... То есть, мы существуем в условиях очень жёсткой конкурентной борьбы: за ресурсы, за учёных, за талантливых студентов.

Но в процессе этой борьбы правила иногда меняются. Как только мы начинаем продвигаться наверх, меняется система оценки!

- Например, какие показатели?

- Например, один из больших параметров - оценка работодателей. Тут все зависит от того, кого и как спрашивать, а там, в качестве экспертов российских предприятий практически нет. Если спрашивать экспертов компании General Motors или Samsung: вы выберете выпускника КФУ или MIT (Массачусетский технологический институт. - ВК), или Гарварда - то конечно, он скажет: Гарварда, либо вуза, расположенного на территории его страны.

- Это сейчас так?

- Да.

- Получается, что любое изменение критерия может быть уже только в нашу пользу?

- Нет! В качестве оценок используется также показатель научно-публикационной активности, это Scopus и Web of Science. Сегодня очень мало (особенно - для гуманитариев) русскоязычных журналов, представленных в Скопусе. Например, экономических - только два. Правительство РФ говорит: мы будем финансировать журналы с целью вывести их в Scopus, это задача, которая решается за 2-3 года. Соответственно, российские гуманитарии, которые печатаются в таких журналах, получают рейтинг... Но следующий момент - а если они скажут: а вот мы на русском языке публикации не принимаем?..

- Выходит, что у нас сильных сторон не может быть ни при каком раскладе?

- Если правила игры по ходу менять не будут (сегодня баскетбол, а завтра - волейбол), достаточна большая вероятность, что мы войдем в "сотку".

- Мы же участвуем и в российских рейтингах, - подключается к разговору проректор КФУ по проректор по вопросам экономического и стратегического развития Марат Сафиуллин. - А московские вузы нам не дают включить в оценку очень важный критерий: обеспеченность спортивными и культурно-массовыми сооружениями. Потому что по этому показателю мы их обойдем!

- Потому что мы и так скушали много-много миллиардов на это.

- Мы скушали не больше, чем все другие сегодня... - возражает Ильшат Гафуров.

- Они стараются даже из российского рейтинга те показатели, по которым они выглядят невыигрышно, убрать, - продолжает Марат Сафиуллин. - То, что у нас есть кампус, все нуждающиеся обеспечены общежитием, возможностями заниматься спортом - разве это не сильная сторона?! Да если это учитывать, мы среди российских вузов будем в первой пятерке!

- А кто формирует список российских критериев?

- Эксперты при Министерстве образования и науки РФ. Если вы посмотрите на состав его Совета по повышению конкурентоспособности ведущих университетов, там представители как раз тех вузов, которые испытывают в этой части сложности...

- Рейтинговые агентства были созданы в основном для позиционирования частных вузов. Государственные вузы в них никогда не участвовали, как у нас, так и на Западе, - подчеркивает Ильшат Гафуров. - Потому что частные вузы работают на рынок, а мы выполняем госзаказ. Если нам говорят готовить, условно говоря, учителей физкультуры, мы их готовим - но это не дает никакого вклада в рейтинги. Российский вуз стоит перед выбором: либо выполнять заказ своего государства, либо участвовать в глобальной конкуренции.

У нас нет никаких проблем, если мы сократим подготовку по тем специальностям, которые дают низкий вклад в рейтинги - тогда мы автоматически входим! Поэтому все топовые вузы - они маленькие, среди них нет 50-тысячников практически, за одним-двумя исключениями. Гарвард - 9 тысяч...

- Выходит, что и готовить по специальностям, которые не дают вклада в рейтинги, и обязательно войти в эти самые рейтинги - оба эти противоречащие друг другу указания дает государство...

 - У нас две программы сегодня реализуются. Программа развития университета как федерального - там записана задачи подготовки высококлассных специалистов для отраслей народного хозяйства нашей страны. И эту задачу мы полностью выполняем. А программа глобальной конкурентоспособности - там критерии оценки даются агентствами, а они интересы территорий практически не учитывают. Эти агентства не учитывают, нужно нам или не нужно, например, татарских филологов готовить...

- ...что естественно.

- Нет, не естественно! Получается, что сравниваются совершенно разные вещи...

И еще. Мы стараемся сделать университет из образовательного (хотя чисто образовательным Казанский университет никогда не был, здесь всегда была мощная научная школа) еще и исследовательским. Но смотрите – Пекинский университет в "сотку" входит – хотя за всю его историю никаких открытий мирового значения там не было сделано! Но сегодня в этом вузе работают два нобелевских лауреата, оба весьма преклонного возраста, которые свои главные открытия сделали уже давно и в другой стране. Упомянутый университет их просто купил, и это сразу повысило его вес в рейтинге!

- КФУ не может себе такого позволить?

- У нас такие возможности и сегодня есть, но дело же не в этом - дело в чистоте подходов. Вхождение в сотню для нас - не самоцель, но динамика, которую мы набрали сегодня, позволяет к установленному времени быть в сотне. При сохранении нынешних условий отбора! Говоря "нынешние условия", я имею в виду и политическую конъюнктуру.

Ведь один из основных критериев - интернационализация, 15 процентов студентов должны быть из-за рубежа. А если границы закроют?.. Еще пункт этого критерия: количество иностранных преподавателей. Их все больше. Но если физикам США уже запретили к нам приезжать...  (7 апреля Министерство энергетики США разослало письмо  ученым, сотрудничающим с Брукхейвенской национальной лабораторией — одним из крупнейших научных центров в США, - о том, что посещение гражданами России подобных объектов "отложено на неопределенный срок". Документ также содержит запрет на выезд в Россию для американских ученых, работающим на Минэнерго США, за исключением особых случаев. Минобрнауки России в ответ заявило, что такое решение может негативно отразиться на американских ученых, занимающихся исследованиями в России. - ВК)

- У Российской экономической школы ряд научных мероприятий, на которые они приглашали иностранцев, был просто сорван. Люди испугались, что если они приедут, потом к ним могут быть применены какие-то санкции.

- Ну, такое их ощущение не удивительно, учитывая известность прошлогодней истории с основателем и ректором РЭШ Сергеем Гуриевым. Ему ведь пришлось бежать из России, поскольку его  начали преследовать из-за того, что он в числе других независимых экспертов дал заключение о необоснованности "дела ЮКОСа"... А сколько в КФУ преподавателей из-за границы?

- Сегодня около 70-ти, они приезжают и уезжают: обычно по 3-4 месяца работают.

- В основном, по каким специальностям?

- Больше всего - в области фундаментальной медицины и биологии, у физиков, химиков, у экономистов есть. В Институте международных отношений, истории и востоковедения - в основном, носители языка. Есть и бывшие наши соотечественники, которые теперь уже граждане этих стран. Это, в основном, Франция, Финляндия, США, Германия.

- Как их работа оплачивается? У них индивидуальные ставки?

- Да. Причем часто приезжают со своими учениками. Мы создали систему open lab'ов - полностью обеспеченных оборудованием лабораторий. Они имеют емкость достаточную, чтобы там вместо, условно говоря, десяти сотрудников работали двадцать. Кинули клич: кто хочет приехать со своими научными темами, которые можно реализовать на нашем оборудовании? Эти люди подают заявки, которые оцениваются экспертными комиссиями по соответствующим направлениям. Создана дирекция по реализации программ, ее возглавляю я.

- То есть, это в основном те специальности, по которым есть новое оборудование

- Наш бюджет намного меньше, чем у наших западных партнеров, поэтому мы должны сфокусировать усилия на приоритетных направлениях. Другое  дело, насколько мы правильно эти приоритеты выбрали... Мы исходили из того, как развивается наука в мире, в каких областях есть наибольшее количество публикаций - в этих же областях есть наибольшее количество журналов. И это значит, что на эти науки спрос в мире больше всего. И цитируемость выше всего. А если данной наукой, какая бы она фундаментальная ни была, занимаются во всем мире 40 человек, значит, и цитируемость будет небольшой...

- То есть, вы достигаете не научного результата, а повышения рейтинга?

- И научного результата, и повышения рейтинга. По естественной причине: цитируемость говорит о востребованности таких исследований. Почему фундаментальная медицина будет востребована всегда? Потому что она изучает то, что происходит в живых системах, а каждый человек хочет продлить свою жизнь и жить качественно. Нефтегазовые технологии и геология - почему? Потому что наша страна - ресурсная страна, как   и наша республика, и на это направление науки есть заказ. Мы ориентируемся только на востребованные специальности. Вы, как налогоплательщик, будете давать свои деньги университету, если будете знать, что то, чем мы занимаемся, только через сто лет будет востребовано? Вряд ли, да? Другое дело, если вам скажут, что завтра ваша жизнь улучшится в десятки раз, вы будете меньше платить, лучше одеваться и лучше питаться, потому что то, что мы сделали, удешевило продукцию... Поэтому мы выбираем те исследования, которые в ближайшее время будут востребованы.

- Мы сформировали мощный международный совет, куда вошли 2 Нобелевских лауреата, чтобы определить те ниши, в которых мы могли бы быть представлены на международном уровне, - напоминает Марат Сафиуллин.

- А управленцев набирать на международного уровне не пробовали?

- Это бесполезно, - отвечает Ильшат Гафуров. - Как раз сегодня с одним из таких управленцев разговаривали... Они хотят перенести сюда свои стандарты, а к нашей среде не адаптированы. Они не знают нашего законодательства. Вот он сидит и говорит: "Надо заниматься международной коллаборацией, надо больше работать с частным бизнесом"... А закон о государственно-частном партнерстве у нас в стране не принят! И все попытки этим заниматься зачастую рассматриваются как некие коррупционные сделки.

Вот мы открыли при университете около 40 малых инновационных предприятий, а в аренду им помещения сдавать не имеем права! Вот сейчас занимаемся созданием бизнес-инкубаторов собственных, университетских... Любой западный вуз содержит собственную инфраструктуру и объекты социальной направленности – магазины, где реализуют товары с символикой университета; гостиницы, куда приезжают приглашённые преподаватели и учёные. Там всё это строится и содержится с участием бизнеса. То есть на практике реализуется принцип частно-государственного партнёрства. Мы же имеем прямой запрет на подобные виды деятельности. Мы не можем привлечь сюда бизнесменов, хотя это намного бы удешевило возведение и эксплуатацию таких объектов.

Вот почему у них фонды очень солидные? У Гарварда, насколько я  знаю, эндаумент-фонд (Фонд, формируемый за счет пожертвований, доходы от которых направляются на уставные цели некоммерческой организации. - ВК) свыше 30 млрд долларов. У нас эндаумент создавать в принципе невыгодно: нормальную доходность у нас даже пенсионные фонды не обеспечивают... Плюс мы еще должны нанять независимого управляющего, платить ему - сами мы управлять таким фондом также не имеем права.

А другой аспект проблемы - у нас спонсор должен сначала налог заплатить со всей суммы дохода, а потом может давать деньги на спонсорство. На Западе же средства, выделяемые на спонсорство, зачастую не облагаются налогом на прибыль. Поэтому им разницы нет - или налог платить, или спонсировать университет...

- Ну, тут о преимуществах можно спорить. Есть, например, такая позиция: если существует доверие государству, то лучше отдать деньги в виде налога ему - пусть потом депутаты публично распределят их: может, университету, а может, сочтут, что лучше - больницам... А то налогоплательщик по каким-то своим соображениям предпочтет кормить сытого, и деньги эти уже не попали в бюджет, а стало быть, голодному досталось еще меньше... 

- Но там университеты, в основном, частные, а у нас университеты государственные! Давая университету, компания все равно отдает государству! По-моему, это Менделеев говорил: топить нефтью - это примерно то же самое, что топить ассигнациями... Так вот, вложение в университеты дает не мгновенную, конечно, отдачу, это долгоиграющая политика.

- Почему возникли эндаументы, - напоминает Марат Сафиуллин. -  Потому что даже в таких преуспевающих странах, как США, государственных средств для развития качественного высшего образования недостаточно. Есть талантливый парень, но у него нет денег - вот Гарвард использует эндаумент, чтобы оплатить ему учебу. А у нас этого пока нет. Поскольку мы финансируемся только из бюджета, мы вынуждены осуществлять и коммерческий набор, а в этом случае - брать не талантливых людей, а тех, кто сможет платить.

- То есть, лишаетесь перспективных студентов, а наука – будущего?

- Совершенно верно.

- Ну, перспективных студентов мы берем по конкурсу на бюджетные места... - корректирует Ильшат Гафуров. - Но мы и за деньги берем не всех: мы ограничены существующими площадями, по нормативам, на одного студента должно приходиться 14 кв. метров.

- Зеленодольский филиал КФУ, вы, вроде, собирались закрывать... Тем временем и он, и Чистопольский попали в минобровский список неэффективных.

- Да, не успели мы его сами закрыть. Глава Зеленодольска и мы пришли к единому мнению, что развитие филиала КФУ, создание там адекватных условий для учебы нерационально в городе, который находится в 40 км от базового университета. Когда будет ученый совет, будет принято окончательное решение, но если сама местная власть говорит, что нужно его закрыть... Там сегодня всего порядка 280 студентов, и каждый год их количество уменьшается, и нет практически никаких направлений подготовки, которых не было бы здесь, в Казани. Свыше четырёхсот молодых людей из Зеленодольска, у которых показатель ЕГЭ был достаточным, учатся в головном вузе в Казани. Если все, кто учится сейчас в зеленодольском филиале, приедут сюда, все будут устроены в общежитие. Если они будут ездить, то университет, в виде исключения, найдем возможность, как компенсировать им расходы на транспорт. 

Все другие филиалы имеют не свойственные головному вузу направления подготовки. Чистополь готовит специалистов по сельскохозяйственному направлению, Челны призваны выпускать будущих инженеров, Елабуга реализует классическую модель подготовки учительских кадров. Наш опыт такого "разделения труда" ставят в пример по всей России!

Первую часть интервью с Ильшатом Рафкатовичем можно прочитать здесь.