Учить нельзя забыть или почему гуманитарии не конкурентоспособны на международном рынке
В Силиконовой долине успешно работают российские ученые-технари. Но про то, что так же востребованы наши филологи, историки или психологи, пока речи не идет. Как сделать отечественного гуманитария конкурентоспособным на международном рынке? Об этом - разговор с научным руководителем Института всеобщей истории РАН Александром Чубарьяном
Александр Чубарьян: Я бы сказал, что отдельных наших ученых довольно активно приглашают для чтения лекций и в США, и в Европу… Но, да, согласен, это не носит массового характера. Почему? Во-первых, в гуманитарных науках сильно влияние идеологии и политики. Поэтому и точки зрения на те или иные события у россиянина и, скажем, американца очень часто разнятся. ….Но есть и другая причина. Сегодня во всем мире гуманитарное знание недооценено. Поэтому и премий или олимпиад, таких как по математике, физике или программированию, нет. Отдельные университеты, конечно, их проводят, но "чемпионатов мира" не существует.
Во всем мире гуманитарное знание сегодня недооценено
"Расчеловеченные", получается, идут времена?
Александр Чубарьян: Повод для того, чтобы пристальнее обратить внимание на состояние гуманитарного знания в стране, действительно есть. К слову, и президент Путин ни один раз подчеркивал значение гуманитарных знаний. Помните его слова на съезде ректоров: без гуманитарного образования нет государства. Поэтому общая линия понятна, но вот к практике, которая существует в стране, у меня вопросы…
Какие?
Александр Чубарьян: Вот сейчас приняты национальные проекты "Образование" и "Наука". Но гуманитарные науки там просто не названы, как будто их нет. Я думаю, что пришла пора преодолеть эту тенденцию, которая особенно заметна в региональных университетах…
А с чем такая несправедливость, по-вашему, связана?
Александр Чубарьян: Прежде всего с положением дел внутри самого гуманитарного знания. Существует весьма справедливая критика в адрес гуманитариев, чья деятельность часто мало связана с конкретными потребностями страны. Перед наукой и образованием стоит задача сосредоточиться, как сказал президент, на прорывных направлениях. Так почему мы считаем, что нас это не касается? Гуманитарии на недавнем заседании, правда, попытались выбрать из огромного количества тем приоритетные. Продолжим работу в апреле на базе Казанского университета.
Объясните, пожалуйста, прорывные направления в исторической науке. Это что?
Александр Чубарьян: Это темы, которые сейчас находятся в центре внимания всего мира. К примеру, разработка проблемы исторической памяти: она сегодня интересует практически все мировые университеты. В этом же ряду связь исторической идентичности с пониманием политических процессов в мире, а также выделение так называемых трудных вопросов истории, которые связаны с угрозами сегодняшнего дня. Нужно понять, в какой мере история включена в этот оборот. Очень перспективно и изучение представлений и стереотипов, которые складываются у народов друг о друге, и того, как это сегодня отражается на современной международной ситуации.
Тесно связана с практикой сегодняшнего дня, к примеру, археология. Тут прорывные направления - это раскопки, которые ведутся в Сибири, в Малой Азии и т.д.
Очень перспективны и такие новые направления, как социальная, интеллектуальная или политическая история. У нас в стране довольно часто пока подходы к ним по-советски архаичны. Пора пересмотреть и использование архивов. Оцифровка, которая сейчас идет, открывает огромные перспективы.
Чтобы освоить, как вы говорите, прорывные направления в науке, наверное, нужен прорыв и в образовании?
Александр Чубарьян: Что касается школы, то тут ситуация очень непростая. Речь идет о подготовке новых учебников. Те, что имеем сейчас, во многом сделаны по старой кальке.
Даже те, которые не так давно вошли в линейку единого учебника истории?
Александр Чубарьян: Да, необходимо готовить новое поколение учебников, которое будет приспособлено к современному информационному пространству. Сегодня учебник уже не единственный источник знаний.
И школьное образование уже требует, мне кажется, иной подготовки учителя. Педагог в средней школе должен больше заниматься проблемами осмысления процессов, а не бросать все свои усилия на то, чтобы дети запоминали факты. Важнее научить их сопоставлять явления. Это потребует и нового подхода к преподаванию. Скажем, я вовсе не против альтернативной истории, которая мощно сейчас развивается.
А что не так с преподаванием гуманитарных предметов в вузах? В непрофильных - это абсолютная профанация учебы…
Александр Чубарьян: У нас действительно практически свернуто или находится в очень формальном, с моей точки зрения, состоянии преподавание гуманитарных дисциплин в негуманитарных вузах. И это большая ошибка.
Во многих вузах закрываются исторические факультеты. Их объединяют с другими, убрав название "история". Это неправильно.
Но и профильные филфаки и истфаки, часто оторванные от науки и жизни старомодной классической методикой, не попадают в топы…
Александр Чубарьян: 25 лет назад мы начали уникальный эксперимент: создали Государственный академический университет гуманитарных наук. Особенность его в том, что факультеты этого вуза базируются в соответствующих институтах Российской академии наук. Такая совершенно очевидная интеграция науки и образования. И за прошедшие годы выпускники ГАУГН в значительной мере изменили кадровую ситуацию в институтах РАН.
Недавно такое соединение по химии и по биологии произошло в Высшей школе экономики. А гуманитарии до этого додумались четверть века назад.
Ученые-историки борются со своей зависимостью от политики или это роковая болезнь?
Александр Чубарьян: История вне идеологии, вне политики - это правильно, но на практике - очень сложно. В последнее время наука очень активно используется политическими кругами разных стран для утверждения своего курса. Всегда так бывает, что во время сложной международной ситуации и обостренных отношений между Россией и Западом усиливается идеологизация исторических событий. К тому же историей в этот период начинают очень интересоваться СМИ, а у них тотальный контроль над общественным сознанием.
Я думаю, что ученые должны добиваться того, чтобы историей занимались прежде всего историки. Напомню о таких примерах. У нас существуют двусторонние комиссии историков со многими странами. Сейчас создаем новые - с Израилем и, может быть, с Индией. Наш девиз: самые острые вопросы должны быть предметом обсуждения историков, а не политических спекуляций.
