Доктор наук Данис Нургалиев: Антарктида – это такое место, где ничего наверняка планировать нельзя

Да к тому же в возрасте 65+, когда без защитной маски из дома-то не рискнешь выйти, не то что лететь буквально на край света охотиться на космических «пришельцев» и древнюю атмосферу. Такое тянет пусть не на подвиг, но что-то
героическое в этом есть.

Зачем искать космических «пришельцев»?

Кабинет директор Института геологии и нефтегазовых технологий Казанского федерального университета своими размерами вызывает ассоциации со спортзалом малокомплектной школы. В богато обставленном кабинете за величественным столом – мужчина в ветровке, через бороду пробивается приветливая улыбка, у ног приютился рюкзак.

- На самом деле, это все досталось в наследство от прежних хозяев – банкиров. Видимо, не слишком удачливых. Мы давно присматривались к зданию, а когда цена стала приемлемой, выкупили вместе со всей начинкой, так сказать. Ну и ничего уж менять не стали, – Данис Нургалиев охотно раскрывает карты, и мы переходим к сути беседы.

- На днях довелось посмотреть фильм «Территория», основанный на реальных событиях открытия месторождения золота на Крайнем Севере. Подумалось, что показанная там среда обитания во многом схожа с той, что была во время вашей экспедиции.

- На самом деле, нет. Мне есть с чем сравнивать: в Арктике я был на тех же широтах, что и в Антарктиде. Сурово, но люди там живут. В Антарктиде жить нельзя без специальных средств жизнеобеспечения. Я догадывался, что это так, но не настолько.

- А зачем тогда туда стремиться? Если мотивация геологов 60-летней давности простому обывателю понятна – люди искали золото, то ваша удивляет: какие-то метеориты, да еще и лед…

- Метеориты важны для науки – это уникальные неземные объекты, они помогают понять, как сформировалась Солнечная система и наша планета. Поскольку пока невозможно пробурить Землю глубже 15 километров, одна из возможностей определить, из каких элементов она состоит, – изучить состав космических «пришельцев».

На память об экспедиции Данис Нургалиев хранит в кабинете несколько фрагментов гранитогнейса, из которого в основном состоит плато горного массива Вольтат.

Что касается льда, то отбор проб ведется для изучения пузырьков газа, которые в нем содержатся. Когда лед формируется, то захватывает пузырьки воздуха. Образовался, скажем, лед 100 тысяч назад – «открываешь» его и можешь узнать, сколько в древней атмосфере содержалось углекислого газа, метана и так далее. Эти данные необходимы для изучения парникового эффекта. Также помогают определить изменение климата за последние тысячелетия и исследование донных отложений озер, которые тоже есть в Антарктиде.

Хроника свернутой экспедиции

- Сколько занял ваш путь до Антарктиды?

- Из Москвы в Кейптаун я вылетел 2 ноября. В ЮАР провел почти две недели на карантине, чтобы не дай бог не занести ковид полярникам. 13 ноября перелет к станции «Новолазаревская». От Кейптауна до нее лететь шесть часов, и расстояние немаленькое – 4500 км, от Москвы до Иркутска ближе. На следующий день снова в самолет, перелет около 200 км – до горного массива Вольтат.

- Вот это реальный край географии.

- И полный контрастов. С одной стороны – красота! Полярный день, солнце за горизонт не садится, и погода преимущественно ясная. Днем могло «припекать» до минус 15, на солнце лицо обгорало, так что кто кремом от загара пользовался, кто прятался в капюшоне. И тут же температура опускалась ниже минус 35, еще и ветер до 40 метров в секунду. У нас шквалы ветра два раза палатку сносили. В первый раз починили, соорудили защиту из камней, но наше жилье снова рухнуло под силой ветра. Поправили как могли, но спать стало крайне неудобно, а через два дня поступил сигнал о надвигающемся урагане. Пришлось срочно собраться, и во время погодного окна нас эвакуировали на «Новолазаревскую».

Фото: © Сергей КУДЬ-СВЕРЧКОВ

Домом команде служила трехслойная палатка длиной семь метров, шириной – три, высотой – два. 

- Прогнозам погоды там доверяют?

- На все сто. К метеорологам, как и к тому, как налажена международная система безопасности в Антарктиде, вообще претензий нет. Неделю бушевал так называемый дульник. Пережидали его уже в оборудованных балках с камбузом и теплым туалетом. После этого трое суток заняла расчистка взлетно-посадочной полосы, колоссальный труд – семь ратраков работали круглосуточно. Лишь 28 ноября за нами прибыл самолет из Кейптауна.

- Слышал, что коронавирус внес свои корректировки в маршрут?

- Да, в конце ноября в ЮАР как раз выявили штамм омикрон. Последовали ограничения. Наш рейс «Турецких авиалиний» отменили, пришлось искать другие пути, выбирались из страны эфиопской авиакомпанией. Это оказалось и дороже, и дольше по времени. Хорошо хоть в Москве, в аэропорту Домодедово мы прошли карантинный барьер и не попали в обсервацию, поскольку экспресс-тест оказался отрицательным. Но уже по прибытии в Казань 4 декабря пришлось уйти на двухнедельную самоизоляцию.

- Вы, конечно, привиты?

- Делал прививку в России, мало того – в Кейптауне привился американской вакциной Johnson&Johnson. Там ее делают полярникам, летчикам, капитанам кораблей… Ну и я решил попробовать. «Ты кто такой?» – спрашивают. «Капитан русской подводной лодки», – отвечаю. «Да?! Ну, давай…»

Цена сбывшейся мечты

- Для многих читателей, наверное, прозвучит откровением, что там у вас не было никакого отопления.

- Да какое отопление?! Во-первых, пожароопасность большая, во-вторых, топлива не напасешься. В горном лагере жили в палатке. Спецодежда и спальники спасали, конечно, но все равно мерзнешь постоянно. Согреваться удавалось лишь днем за работой. Даже вспотеть возможность была. А вот сушить мокрую одежду приходилось прямо на себе: промораживать, стряхивать лед и досушивать телом. К такому бесконечному холоду привыкнуть невозможно.

- Чем питались?

- Рацион состоял из сублимированной пищи, но разнообразной и вкусной. Готовили на газу, в палатке была для этого отдельная секция. И еще топили лед – там же пить постоянно хочется. Кстати, соленое сало выручало: съешь немного и порядок. Это тоже важно, ведь сходить в туалет проблема: надо выбраться из палатки на ветер и стужу. Да и просто ходить тяжело: кругом лед, поэтому на ногах всегда двухслойные сапоги с альпинистскими кошками.

Горный массив Вольтат: площадь составляет 25,6 тысячи кв. км, длина – 242 км, ширина- 236 км. Высшая точка – 2970 метров.

- Слушаешь вас и невольно задаешься вопросом: «А игра стоит свеч?»

- Конечно, стоит! И дело не только в моей мотивации или членов нашей команды. Сейчас Россия в Антарктиде слабо представлена. Проекты есть, но их не так много. Наших публикаций на фоне тех, что идут со стороны американцев и европейцев, мало. Тем более обидно, зная, что у нашей страны был когда-то приоритет. И открыли-то материк россияне, Беллинсгаузен и Лазарев, в 1820 году на своих утлых, по сути, суденышках – шлюпах «Восток» и «Мирный». А с ними, к слову, был единственный ученый – казанский профессор Иван Михайлович Симонов, в будущем следующий сразу за Лобачевским ректор Императорского Казанского университета. И во времена СССР мы были главными в освоении Антарктиды.

- Тогда эти вопросы находились в сфере государственной политики, теперь все больше – частных инициатив. И ваша экспедиция тому пример. Насколько известно, ее бюджет был порядка 30 миллионов рублей, а главным инвестором выступил предприниматель Андрей Назаров. Ему-то это зачем надо?

- Да, Андрей серьезный бизнесмен в сфере IT-технологий, сейчас в Италии живет. Он к тому же альпинист и, вообще, я бы сказал, экстремал. Ему хотелось покорить вершины, «на которых еще не бывал никто». В массиве Вольтат такие еще остались. Другие участники тоже воспользовались случаем реализовать свои планы. Я, кстати, исполнил еще и мечту детства. Побывать в Антарктиде грезил с малых лет, когда в занесенной снегом татарской деревушке зачитывался книгами о первооткрывателях континента. Уже тогда моими кумирами были Руаль Амундсен и Роберт Скотт, а побывав там, еще больше проникся их подвигом. Как они при тех технических условиях решались на свои путешествия – просто диву даешься.

- Какие еще сюрпризы вас ждали в экспедиции?

- На высоте порядка 2200 метров над уровнем моря воздух сухой, постоянно пить хочется, кислородное голодание, из-за чего проблемы со сном – дремлешь, а не спишь, опять же холод одолевает… Отличный букет для горной болезни. Но перенес хорошо – на удивление для своего возраста.

Фото предоставлено Андреем НАЗАРОВЫМ

«Команда удивительных людей» (слева направо): Данис Нургалиев, Сергей Кудь-Сверчков, Руслан Колунин, Александр Пастухович, Андрей Назаров, Виталий Лазо.

Команда удивительных людей

- Как поддерживаете хорошую физическую форму?

- Да ничего особенного! Просто я пешком много хожу. У меня нет и никогда не было автомобиля. И дело не только в ЗОЖ. Я человек занятой, а машина и ее обслуживание, считаю, много времени отнимают.

- В вашей команде вообще собрались люди подготовленные…

- И весьма интересные. Я бы сказал, замечательная команда удивительных людей. Кроме Назарова два профессиональных горных гида Руслан Колунин и Виталий Лазо, космонавт Сергей Кудь-Сверчков и научный сотрудник Уральского федерального университета Александр Пастухович. Скучать даже во время вынужденного безделья не приходилось. Виталий рассказывал о Гималаях и его проекте «Фрирайд в зоне смерти» – это бескислородные подъемы на восьмитысячники с последующим спуском на горных лыжах. Сергей – о полете на Международной космической станции, он только в апреле вернулся с орбиты. Мы с Андреем математическими задачами даже баловались, а Александр посвящал в методы поиска космического вещества на Земле. Он единственный, с кем я был знаком прежде, – довелось вместе искать метеориты в пустыне Атакама в Чили.

- Атакама – место довольно известное у охотников за метеоритами. Чем Антарктида привлекательна в этом плане?

- Если очень просто, то там ледяное плато и других камней на нем не должно быть, только «пришельцы» с неба. Но это чисто теоретически. На практике оказалось, там такой ветер дует, что целые булыжники относит по льду за десятки километров от гор. Идешь по голубому льду, смотришь – булыжник лежит. Подходишь обрадованный, что это метеорит, а это, оказывается, просто камень.

Фото: © Сергей КУДЬ-СВЕРЧКОВ

Метеорит, найденный в горах Антарктиды.

- Как отличить его от метеорита? По цвету?

- «Пришельцы» могут быть разного цвета: черного, серого, бурого. Главное, на поверхности метеорита есть характерные следы плавления, полученные при прохождении через атмосферу. Еще их отличает отсутствие слоистости, присущей обычным камням. В целом, мы обнаружили много образцов, которые предстоит исследовать в лабораториях на предмет их происхождения. Но среди них определенно есть парочка метеоритов. Самый крупный весит 125 граммов. Могло быть и больше, но пришлось сворачиваться. Антарктида – это такое место, где ничего наверняка планировать нельзя.

- Данис Карлович, расскажите, как вы готовились к экспедиции?

- В первую очередь мы прошли альпинистскую подготовку. Большую опасность там представляют трещины глубиной десятки и сотни метров. Они могут быть незаметны, и если человек падает в такую ловушку, то ему отводится с полчаса, потом наступает переохлаждение и… все. Навыкам передвижения по ледникам и оказанию помощи с использованием альпинистского снаряжения и учили на сборах на Эльбрусе в сентябре. Ну и ощутить, что такое высокогорье, тоже было важно.

- В целом можете сказать, что удовлетворены результатами своей полярной эпопеи?

- Определенно. И дело не только в том, что удалось собрать образцы горных пород, которые еще только предстоит изучить (прибудут морским путем в Санкт-Петербург только летом. – прим. ред.). Не менее важным для меня было определить задачи для геологов, медиков, материаловедов, которые они могли бы решать в Антарктиде. Примерялся к ним, чтобы потом кому-то подсказать: «Вот, ребята, интересное направление. Давайте, делайте!» Да, тяжело, но это по силам, если подготовишься должным образом. Я показал это на собственном примере, а уж если ты молодой и здоровый, тем более.  Главное – ставить цель, определять задачи и находить пути их решения.

Фото: © Андрей НАЗАРОВ

Голубой лед Антарктиды хранит следы древней земной атмосферы.

В конце беседы Данис Карлович признался, что мечтает о том, чтобы вернулся, пусть и отчасти, прежний приоритет присутствия России на этом континенте. Это уже из категории не целей и задач, а миссий. Такая по плечу разве что уполномоченному по делам Антарктиды. И пусть такой должности не существует, она бы пришлась в пору доктору наук из КФУ. Тем более, что казанской профессуре это не впервые, памятуя об Иване Симонове, единственном ученом в экспедиции Беллинсгаузена и Лазарева, открывшим два века назад материк на самом юге Земли.

Справка «КВ»

Данис Карлович Нургалиев родился в 1956 году. Инженер-геолог-геофизик, доктор геолого-минералогических наук, профессор. Директор института геологии и нефтегазовых технологий КФУ, проректор по направлениям нефтегазовых технологий, природопользования и наук о Земле КФУ.

Дмитрий Сивков, Казанские ведомости