Настоящая цензура – та, что внутри
Игорь Севрюгин – продюсер службы информационного вещания, парламентский корреспондент телеканала "Дождь", выросший из татарстанского «ТНВ». Человек, стремящийся к объективности во всем, рассказал нам о зарождении гражданского общества в России и том, каким должен быть настоящий журналист и настоящая цензура.
- На мастер-классе велось обсуждение о том, что сейчас происходит в мире: кто прав, кто виноват. Вы как считаете?
- Перевес в силах Запада и Востока. Запад тянет на себя, а Восток – на себя. Я бы сказал, что это некое поствоенное разделение мира.
- В интервью «Газета Daily» Вы сказали, что в России зарождается гражданское общество. На каких фактах Вы основывались?
- На том, что есть некий «запрос» на то, чтобы оно формировалось. И оно формируется. Недовольных той или иной ситуацией становится больше. Люди так или иначе пытаются влиять. Вопрос в том, насколько стремительно и быстро оно зародится. Но это другой вопрос. Возвращусь к предыдущему ответу снова: мы долго терпим.
- Также Вы сказали о том, что большая часть россиян стала больше интересоваться политикой. Почему, на Ваш взгляд, так происходит?
- Новые медиа дают нам это ощутить. Твиттер, например. Мы быстрее реагируем на события. Сегодня мы пользуемся не голубиной почтой.
- «Дождь» позиционирует себя как независимое и в чем-то даже оппозиционное СМИ. Вы полностью соблюдаете политику своего телеканала или, может, у Вас есть какие-то разногласия с тем, что вы делаете большой командой?
- На «Дожде» нет никакой информационной и редакционной политики. Поэтому сказать, согласен я с ними или нет, фактически нельзя. Но я согласен с самим собой. То, что я делаю для меня приемлемо и правильно. Но также я и согласен с тем, что делает команда «Дождя». В противном случае я бы не работал там. Поэтому, «Дождь» для меня – глоток свободы.
Что касается оппозиционности телеканала, в самом понятии «оппозиционность» нет ничего плохого. И, наверное, у нас в стране должна быть здравая и нормальная оппозиция. Оппозиция критикует власть, чтобы власть корректировала свои проблемы. Если вы живете один в лесу, хоть голым ходите. Но если вы живете в обществе, вы должны соблюдать нормы общества. Вы же идете на какой-то компромисс.
- За что бы Вы как журналист боролись по-настоящему, так чтобы « и в огонь, и в воду»?
- За свободу слова и мысли. И за равноправие людей вне зависимости от религии, расы, сексуальной ориентации, вероисповедания.
- Наверняка Вы считаете, что «Дождь» нужен обществу сейчас?
- Безусловно.
- В чем основа этой нужности?
- Телеканал «Дождь» показывает другую, альтернативную точку зрения. Вопрос: согласны вы с ней или нет, это уже другое. Вы можете в любой момент взять и переключить. Но лучше не переключать. Лучше, посмотрев «Дождь», после посмотреть другой телеканал, затем еще один и сформировать свою точку зрения. Не бывает так, что есть одна точка зрения, и на этом все завершается. Я не хочу, чтобы мы как в советское время сидели на кухне и все обсуждали, чтобы только там была свобода. А выйдя за двор, все были согласны со всем.
- Вы говорили, что если происходит конфликт, то вы можете встать на чью-то сторону, когда имеете достаточное количество фактов об этом конфликте. Но иногда Вы не имеете достаточное
количество фактов и не знаете, на чью сторону встать. Что Вы делаете в таких случаях? Чем руководствуетесь?
- Вставать на 100 процентов на чью-то сторону для журналиста не всегда правильно. В том интервью я имел в виду, что я склоняюсь к какой-то стороне больше. Но в обращении к зрителю не должно быть однобокости в передаче информации. Я могу быть не согласен с политкий какой-то партии, с решением правительства по отношению какого-то вопроса. Я не могу сказать: «Они что, дураки?». Зачем тогда мне делать новость? Я должен дать зрителю эту точку зрения и другую точку зрения, и третью. Зритель должен сделать свой вывод.
- В том же интервью Вы сказали: «Цензура внутри меня». Журналист, который имеет ограничения лишь внутренней цензурой или тот журналист, которому «сверху» ее диктуют, кто в таком случае настоящий журналист?
- По своей природе настоящим журналистом остается тот, у которого есть собственные принципы. Я не буду показывать трупы, синхрон о распятом мальчике. Иначе это обвинение.
- Во время мастер-класса упоры делались на работу Первого канала. Там цензура диктуется «сверху». Журналисты Первого канала - не настоящие журналисты?
- Я бы не стал называть их ненастоящими журналистами. Возможно, в том случае была допущена какая-то ошибка, недопроверка фактов. Никто не застрахован от ошибок. Но это слух.
Говорят вот, в Москве кур доят, а я вот не видел.
- Как правило, объективность – качество, которое не дается от природы. Его нужно вырабатывать. Как Вы это делаете?
- Стараюсь услышать разные точки зрения. Любой новостной сюжет строится на полярном мнении. Очень просто показать, что бабушка критикует власть за текущие трубы, а власть говорит в который раз: «Мы эти трубы скоро починем» и тому подобное. Это очень просто. Важно найти золотую середину.
- Недавно вы получили награду «Лучший парламентский обозреватель». Что она для Вас значит?
- Не скрою, мне было приятно. Я не говорю лицеприятные вещи депутатам в своих репортажах. Я не соглашаюсь с какими-то их решениями, критикую их, но при этом они спорили и приняли решение, чтобы наградить меня. Они спорили, но в этом споре были слова «журналист «протроллил», а здесь показал настакт. Но это же наши слова». Понимаете, я не переврал факт, не исказил его контекст. Я показал все так, как есть. Я показал то, что другие не показывают. Никто не показывает, как депутаты голосуют: один человек бегает по ряду и за четверых нажимает кнопки. Я это показал. И периодически в видеоряде у меня появляется эта картинка. А зачем скрывать? Это же факт. Факт того, что на заседания депутатов ходят не все. Кого-то я не видел ни разу.
- Вы писали, что любите читать и смотреть Познера и Парфенова? Что вы для себя извлекли из их творчества?
- Мне нравится подача Парфенова как телевизионного мастера. Он мастер в подаче именно телевизионной информации. Его книги, «Намедни» - это же просто гениально сделано! Что касается, Познера, то, конечно - ведение интервью. Интервью не всегда может пойти так, как было задумано. И один вопрос вытекает из другого. Как однажды сказал Познер «Если Ваш собеседник открыл вам дверь, то есть ответил на какой вопрос, и если вы убежали к другому, то дверь закрылась».
Интервью взяла Альфия Ляпина.
