Ждет ли Центрально-Азиатский регион экологическая катастрофа?
5 сентября в Казахстане стартовал второй центрально-азиатский экспертный форум «Диалог по водным вопросам в Центральной Азии: через национальное к общерегиональному». На форуме должны быть представлены новые подходы к решению дефицита и ухудшению состояния воды в Центрально-Азиатском регионе. Будут ли они устраивать все стороны, все республики – неизвестно. Попытки решения общей для региона проблемы не раз наталкивались на непреодолимые «частные» препятствия в лице несогласия представителей той или иной страны с поступающими предложениями. Эксперт АНО «Институт исследований Центральной Азии» Альберт Белоглазов предлагает свой взгляд на пути решения одной из «вечных» проблем региона и дает прогноз развития ситуации на ближайшие десятилетия.
Конфликт интересов «верхних» и «нижних»
Тем, кто, так или иначе, знаком с ситуацией, складывающейся вокруг водных ресурсов Центральной Азии, известно, что в регионе условно существуют две группы государств. В одну из них входят так называемые «верхние» страны – Киргизия и Таджикистан, владеющие истоками основных рек Амударьи и Сырдарьи, а в другую - «нижние» страны Казахстан, Узбекистан и Туркменистан, расположенные соответственно далее по течению. Первая кровно заинтересована в развитии собственной гидроэнергетики – она обеспечивает страны электроэнергией, которая одновременно является одним из основных продуктов их экспорта. Вторая нуждается в больших объемах воды для решения сельскохозяйственных вопросов – среди основных культур, выращиваемых здесь на экспорт, рис и хлопок, требующие постоянного обеспечения водой. Кроме того, перед этой группой стран стоит проблема опустынивания. И тут возникает конфликт интересов, найти компромиссное решение которого не так просто.
Дело в том, что реки Амударья и Сырдарья не настолько полноводны, чтобы с легкостью обеспечить бесперебойную работу ГЭС верхних стран. Для сохранения их в режиме непрерывного функционирования Киргизии и Таджикистану необходимо в летний период сберегать воду, а в зимний сбрасывать через турбины ГЭС. Закономерно, что нижним странам, преследующим свои интересы, вода нужна в иное полугодие, и ресурсы в водохранилищах, с их точки зрения, нужно накапливать, напротив, зимой. В годы существования СССР проблема решалась за счет централизованной системы управления – летом верхние страны шли на уступку нижним, получая зимой от них в качестве компенсации природный газ, уголь и нефть. Однако с распадом Советского Союза в действие вступили механизмы рыночной экономики, и каждая центрально-азиатская республика была вынуждена начать действовать в своих собственных интересах. Попытки внедрения экономических механизмов водопользования ни к чему не приводили. Планы по созданию некоего водно-энергетического консорциума реализованы тоже не были. Имеют ли сегодня право на жизнь такие идеи, большой вопрос.
Рыночные механизмы и водно-энергетический консорциум – ключи к решению или новые проблемы?
«Естественно, идею взаимодействия на принципах рыночной экономики для решения водных проблем продвигают, прежде всего, «верхние» страны, рассчитывающие на компенсацию за воду трансграничных рек в денежном или углеводородном эквиваленте. Так, на 73 Генассамблее ООН в сентябре 2018 года Президент Киргизии Сооронбай Жээнбеков заявил, что «Кыргызстан последовательно выступает за разработку и внедрение в Центральной Азии взаимовыгодных экономических механизмов в данной сфере». А «нижние» страны упорно сопротивляются этому. На той же сессии Генассамблеи ООН Президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов выступил со следующим посылом: «Наша страна твёрдо придерживается принципа, что вода – это общее достояние всех народов планеты, а равный и справедливый доступ к чистой питьевой воде является фундаментальным правом человека». При такой разнице подходов консорциуму, даже в случае его институционализации, будет весьма сложно функционировать», - считает Альберт Белоглазов.
Напомним, что создание подобного консорциума было предложено первым президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым на заседании Центрально-Азиатского сотрудничества еще в 2003 году. Однако перевести идею в практическую плоскость так и не удалось, поскольку каждая страна «тащит одеяло на себя». Потому обсуждать вопрос о шагах именно в этом направлении и их последствиях пока бессмысленно, убежден эксперт.
Сегодня продолжают регулярно проводиться переговоры на уровне глав государств. В последние годы достигнут, наконец, прогресс по межгосударственному согласованию строительства важных гидротехнических объектов в «верхних странах». Например, Узбекистан до 2016 года резко негативно относился к строительству Рогунской ГЭС в Таджикистане и двух Камбаратинских ГЭС в Киргизии и ставил им «палки в колёса». А при новом руководстве все возражения сняты, и отношения Узбекистана с соседями нормализовались. Но все это пока не приводит к решению водной проблемы в регионе в целом, она продолжает обостряться.
Избежать нерационального использования
Если же говорить о шагах, которые необходимо предпринять для нахождения компромиссного решения раз и навсегда, то для начала стоит отметить, что воды в регионе достаточно, чтобы обеспечить нужды населения и экономики, просто она нерационально используется, считает Альберт Белоглазов. По его мнению, для оптимального использования имеющихся ресурсов нужны политические соглашения региональных субъектов, а также новые гидротехнические сооружения в Киргизии и в Таджикистане, ремонт и модернизация ирригационных систем в Узбекистане, Туркменистане и Казахстане, постоянный мониторинг и финансирование.
«Вспомним, что водная проблема в Центральной Азии успешно решалась в советский период на уровне союзного центра и обострилась после распада Советского Союза. Значит, опять нужен единый центр для мониторинга ситуации, регулирования отношений между участниками, аккумулирования финансовых и материальных ресурсов, направления кадров и т.д., - обозначил аналитик. – Наилучшим образом с этой задачей может справиться сильная экономическая интеграционная структура со значительными ресурсами и авторитетом. А таковой сегодня является только Евразийский экономический союз. Правда, в него входят лишь две страны региона – Казахстан и Киргизия. Если ЕАЭС для начала показательно отрегулирует водные отношения между ними, это может ускорить вступление в Союз следующих участников. Например, на пороге вступления сегодня стоит Таджикистан. И даже если остальные две страны - Узбекистан и Туркменистан – станут наблюдателями в союзе, уже появится возможность полноценного участия ЕАЭС в решении водной проблемы».
Тут становится очевидна и роль России в этом процессе, отмечает Белоглазов. Она как системообразующая страна Евразийского экономического союза, может стать главным двигателем политического процесса, поставщиком кадров и ресурсов, и, наконец, третейским судьей в водных спорах. Россия уже с начала XXI века включилась в решение проблем и многое успела сделать как в двустороннем формате (строительство и запуск Санктудинской ГЭС-2 в Таджикистане, участие в строительстве Верхненарынского каскада ГЭС в Киргизии и т.д.), так и в рамках ЕврАзЭС, существовавшего с 2000 по 2014 годы. Так что есть и опыт, и задел, нужна только политическая воля.
Четыре шага к спасению
При этом в рамках такого рода политических договоренностей для фактического решения существующих проблем в имеющихся условиях и с учетом правильных подходов к охране окружающей среды нужно будет предпринять целый ряд шагов, обозначил эксперт. Во-первых, необходимо перевести режим стока рек из «верхних» стран в «нижние» с энергетического на ирригационный.
«Сейчас летом, когда тают ледники, вода запирается и накапливается в водохранилищах, а зимой сбрасывается для дополнительной генерации электроэнергии. Это вызывает в «нижних» республиках засуху летом и наводнения зимой. Если поменять режим с точностью до наоборот, дефицит воды резко уменьшится и улучшится экологическая обстановка. Естественно, «нижним» странам также придётся чем-то поступиться», - заметил Белоглазов.
Во-вторых, нужно отремонтировать и модернизировать всю ирригационную систему в «нижних» странах.
«Она начала создаваться еще в период Российской империи, а завершенный вид приобрела в Советском Союзе. Но после распада СССР арыки и каналы не ремонтировали, и вода в буквальном смысле уходила в песок, и продолжает уходить до сих пор. Так теряется по самым скромным подсчетам от 10 до 25 % всей воды, столь необходимой в регионе», - подчеркнул эксперт.
В-третьих, следует изменить структуру земледелия, уменьшив производство двух монокультур - риса и хлопка, и расширив площади выращивания других культур. Ведь рис должен расти в воде, а хлопок надо поливать дважды в день, другие же культуры не требуют такого количества воды.
И, в-четвертых, не стоит в решении водных проблем Центральной Азии делать ставку только на трансграничные реки.
«Можно активно искать водоносные пласты и бурить скважины. В Ливии при Муаммаре Каддафи умудрились найти подземные источники, снабдившие всю страну пресной бесплатной водой в достаточных количествах, в Сахаре! Подобный опыт в гораздо меньших масштабах есть и в Центральной Азии: подземный источник найден под бывшим дном Арала в Каракалпакстане», - напомнил Альберт Белоглазов.
Аральское море – уход от угрозы
К слову, правильный подход к охране окружающей среды, упомянутый выше, сегодня также остро стоит на повестке дня в регионе – гибнущее Аральское море создает крайне много проблем.
«Вспомним, что до начала обмеления Аральское море было четвертым по величине озером в мире. За тридцать последних лет количество воды в нем уменьшилось более чем в пятнадцать раз, а её уровень опустился на двадцать метров. По сути, это уже не один большой водоём, а два маленьких – Большой Арал, звучит как насмешка, это южная часть, и Малый – северная. На его бывшей акватории образовалось более пяти с половиной миллионов гектаров песчано-соляной пустыни. Ветер разносит эту смесь по окрестным полям и степям, что губительно сказывается на экологии Приаралья и на здоровье населения, особенно в Каракалпакстане», - пояснил эксперт.
Пути решения проблемы Аральского моря тесно связаны с решением водной проблемы в Центральной Азии, поскольку именно воды Амударьи и Сырдарьи, главных яблок раздора между странами региона, питали Арал до обмеления. Если хотя бы половина воды двух этих рек будет доходить до моря, оно восстановится, убежден Белоглазов.
«Для решения проблемы Арала еще в январе 1993 года главы государств Центральной Азии на встрече в Ташкенте создали Международный Фонд спасения Арала (МФСА). Основной его задачей было провозглашено «финансирование и кредитование совместных практических действий и перспективных программ и проектов спасения Арала, экологического оздоровления Приаралья и бассейна Аральского моря в целом с учетом интересов всех государств региона». С тех пор прошло более 26 лет, а проблема только усугубилась. Во-первых, не все страны региона были заинтересованы в её решении в равной степени – в основном, страдали Казахстан и Узбекистан. Во-вторых, средств для «финансирования и кредитования» катастрофически не хватало. А в-третьих, даже если находились средства внешних международных организаций, воды в море они не добавляли», - отметил аналитик.
Есть еще один, более сложный, дорогой и рискованный план, упоминает эксперт – соединить Каспий с Аралом каналом. Но это требует огромных капиталовложений и может нанести ущерб экосистеме Каспия. И такой подход должны согласовать не только страны Центральной Азии, входящие в МФСА, но и еще три каспийские страны – Россия, Азербайджан, Иран.
Попытки достучаться
А пока, не дождавшись общего решения, приаральские страны начали решать проблему порознь. Так, Казахстан построил в 2003-2005 годах 17-километровую дамбу с гидротехническим затвором от полуострова Кокарал до устья Сырдарьи, окончательно отгородившую Малый Арал от Большого. Благодаря этому даже сравнительно небольшой сток Сырдарьи поднял уровень озера до 42 метров. Солёность уменьшилась, началось выращивание рыбы промысловых сортов, появился даже рыбокомбинат «Камбала Балык» в Аральске. Уменьшилось засоление и опесчанивание сельхозугодий на северном берегу Арала.
На южном берегу Арала, в Узбекистане, все намного сложнее. Соляные бури становятся сильнее и пагубно влияют не только на Республику Каракалпакстан, но доходят даже до Туркменистана, как это было в мае 2018 года. Восстановить хотя бы небольшую часть Большого Арала нет никакой возможности. Все что могут сделать власти – это высадка саксаула на бывшем дне Аральского моря, чтобы предотвратить усиление таких бурь.
Потому все настойчивее призывы к международному сообществу оказать помощь в восстановлении Арала. Так, 29 августа 2019 года в штаб-квартире Экономической и социальной комиссии для Азии и Тихого океана при ООН (ЭСКАТО) Туркменистан, председательствующий в МФСА, предложил принять Специальную программу ООН для бассейна Аральского моря, отмечает эксперт АНО «Институт исследований Центральной Азии».
«Принятие такой программы, наверное, было бы полезно, но, повторюсь, пока не будет решена водная проблема и не восстановлен сток обеих рек – Амударьи и Сырдарьи в Арал, он не возродится. А на берегу умершего моря достойной жизни быть не может по определению», - резюмировал эксперт.
Прирост населения как сигнал грядущего бедствия
При этом не стоит забывать, что, помимо всех упомянутых проблем в этой области в регионе, существует и еще одна: число потребителей воды в регионе стремительно прогрессирует. Тридцать лет назад в регионе проживало 48 миллионов человек, а сейчас – 72 миллиона. Даже если не принимать во внимание, выехавшее в 1990-е годы население не титульных наций, прирост составил 50 %. При таких темпах через 30 лет в регионе будет проживать более 100 миллионов человек, и такие цифры заставляют задуматься.
Итак, что же будет с регионом через 20-30 лет с учетом имеющихся водных проблем, а также при активных темпах роста населения, присущих сегодня Центральной Азии? Альберт Белоглазов спрогнозировал четыре сценария развития событий:
Даже если количество воды не будет уменьшаться, а останется тем же, как и ситуация с ее распределением, из-за роста населения грядёт масштабная экологическая катастрофа. А она, в свою очередь, вызовет обострение конфликтов и соперничества в регионе за природные ресурсы вообще и за воду в частности. В предельном выражении это может вызвать вооруженные столкновения, особенно если ситуацию будут раскачивать внешние силы для сдерживания России и Китая, опираясь на афганский плацдарм.
Глобальное потепление может вызвать исчезновение ледников и высокогорных снегов, пересыхание рек и озер, опустынивание большей части региона. Внешние крупные акторы потеряют к региону интерес, свернут экономическое сотрудничество, инфраструктурные и инвестиционные проекты. Тогда наиболее трудоспособное население пополнит ряды миллионов беженцев в более климатически благополучные районы, а оставшееся маргинализуется и радикализуется. На территории региона могут возникнуть опорные пункты радикальных исламистов.
При победе росийско-китайского тандема в «Новой Большой игре» в Центральной Азии, выдавливании оттуда США и НАТО, урегулировании афганского конфликта регион станет настоящим связующим звеном между тремя цивилизационными пространствами – российским китайским и исламским. Реализация китайской стратегии «Один пояс – один путь» создаст транспортные коридоры, что стимулирует участие региона в мировой торговле, а также создаст рабочие места, что снизит нагрузку на сельское хозяйство. А Россия обеспечит как военную (через ОДКБ), так и энергетическую безопасность Центральной Азии. С запуском российской АЭС в Джизакской области Узбекистана в 2028 году будут решены проблемы с электроэнергией в центре региона. А участие России в строительстве и ремонте гидротехнических объектов (ГЭС, водохранилищ, каналов и т.д.) приведет к более рациональному расходованию воды.Россия и Китай, в рамках ШОС объединившие регион, стабилизируют политическую ситуацию и не допустят региональных конфликтов.
Все страны региона объединяются в Евразийском экономическом союзе и в его рамках окончательно решают водную проблему. Рационально перераспределяя и используя всю воду региона, они обеспечивают растущее население нормативными объемами потребления. Одновременно индустриальное развитие городов с помощью ЕАЭС привлекает сельское население, уменьшая его зависимость от поливного земледелия. Избыточная рабочая сила, образующаяся в процессе демографического роста, свободно перераспределяется по всей территории ЕАЭС, воспользовавшись одной из четырёх экономических свобод. Нехватка воды из естественных источников (реки, озера), компенсируется за счет бурения глубоких скважин, а также опреснения каспийской воды на атомных опреснительных установках. Такой опыт у России был еще в советские годы при строительстве города Шевченко (ныне Актау) на полуострове Мангышлак.
«Подводя итог, отмечу, что водные проблемы Центральной Азии не могут быть решены только силами региона, и тем более отдельных стран. Для этого необходимо сильное интеграционное объединение. В первом приближении – это ЕАЭС. Однако чтобы достичь не только хрупкого равновесия, но и устойчивого развития, нужен более крупный интеграционный формат, который Россия продвигает с 2016 года – Большое Евразийское партнёрство (БЕП), которое можно определить, как «интеграция интеграций». Это экономическое объединение всех крупных евразийских интеграционных структур и проектов – ЕАЭС, ШОС, АСЕАН, САРК, «Один пояс, один путь» и даже ЕС. А в перспективе – и политическая интеграция Евразии. Роль России здесь центральная – это наша идея, да и геополитически Россия находится в центре Евразии. Потому она по определению, как Heartland, станет ядром будущего БЕП. А Китай стратегией «Пояса и пути» может обеспечить физическую связность структурных единиц этого мегапартнёрства», - пояснил аналитик.
Центральная Азия, в свою очередь, как шарнир между Россией, Китаем и мусульманским миром Ближнего и Среднего Востока, может сыграть важную роль в стратегической интеграции Евразии, став транзитным узлом БЕП. А её водные проблемы будут решаться «всем миром» на благо всех жителей региона, резюмировал Белоглазов.
В завершение для детальной иллюстрации современной ситуации в каждой центрально-азиатской республике приведем справку, подготовленную Альбертом Белоглазовым:
В «верхних» странах - Киргизии и Таджикистане - проблем с водой нет.
Всего в ледниках и высокогорных снегах Таджикистана, покрывающих 6 % территории, содержится до 500 кубических километров воды. Самые крупные из них – расположенные в Горном Бадахшане ледник Федченко (самый длинный ледник на свете в неполярных регионах площадью более 700 квадратных километров) и ледник Грумм-Гржимайло. Большинство ледников располагается в бассейнах рек Гунт, Муксу и Обихингоу. Всего же на территории Таджикистана находятся около шестисот рек. Самые крупные из них - Амударья, Сырдарья, Вахш, Пяндж и Зеравшан. Кроме того, здесь есть еще около 2000 озер, содержащих 44 кубических километров воды.
В Киргизии находится около 8000 ледников, которые вместе с вечными снегами занимают более 40% территории. В них содержится около 650 кубических километров воды. На них зарождаются реки, которых в стране около 30 000. Крупнейшая река Нарын образуется в результате слияния Большого и Малого Нарына и является основной составляющей Сырдарьи. Её протяжённость в границах Киргизии насчитывает 535 километров. Значительные водные ресурсы содержат также реки Чуй и Талас. Кроме того, в Киргизии около 2000 озёр, общая площадь которых составляет около семи тысяч квадратных километров. Крупнейшими являются озёра Иссык-Куль, Сон-Куль и Чатыр-Куль.
«Нижние» страны испытывают острую нехватку воды.
Узбекистан страдает от этого в наибольшей степени в связи с самым многочисленным населением (31,8 миллионов человек) и самой большой площадью орошаемого земледелия (протяженность оросительных каналов около 170 тысяч километров). Основным районом формирования водостока является горная часть страны, где выпадает больше осадков, а испарение меньше. Также в горах есть и ледники. Но в основном на них зарождаются не полноводные реки, а горные ручьи (саи) длиной не более 10 километров. Потому главными «поилицами» страны являются Амударья (1415 км) и Сырдарья (2137 км), в бассейнах которых лежит большая часть Республики. Бассейн Амударьи составляют реки Зарафшан, Сурхандарья, Кашкадарья, Шерабад, Туполангдарья, а Сырдарьи - Нарьга, Чирчик, Карадарья, Ахангаран, Исфара, Акбура, Сох, Шахимардан, Исфайрамсай, Гавасай и Касансай. Однако большинство притоков просто не доходит до главных рек, ибо разбираются на полив. Сказывается и усиленное испарение в жаркой равнинной части страны. К тому же Амударья входит в Узбекистан через Туркменистан, где отбирается значительная часть воды.
Туркменистан также испытывает значительные трудности с водой. Проблема в том, что на территории республики не образуется ни одной значимой реки, все реки – трансграничные, и водные ресурсы зависят от соседних государств. В большинстве речек мало воды, они периодически пересыхают. Крупнейшей рекой Туркменистана является Амударья, из которой и берутся основные водные ресурсы. Так, расход воды у города Керки - более 2000 кубометров в секунду. Две другие заметные реки, - Мургаб и Теджен, немноговодны и теряются в песках. Еще на западе страны есть река Атрек, текущая из Ирана в Каспий, но доходящая до него лишь в половодье. Так же, как в Узбекистане, львиная доля воды разбирается на орошение, испаряется или просачивается в почву. Особенно много потерь у Каракумского канала. Он был построен в советский период (с 1953 по 1988 годы) для отведения вод Амударьи в центральные районы Туркменистана. Канал забирает около 45 % воды из Амударьи, что создает большие проблемы Каракалпакстану и остаткам Арала. При этом четверть воды теряется в канале в процессе просачивания воды в земляное русло.
В Казахстане ситуация с водой несколько лучшая, чем в Узбекистане и Туркменистане, но неоднородная. Всего в Республике более 7000 рек длиной более 10 километров. Крупнейшие реки на севере – Урал, Тобол, Иртыш, Ишим, Нура. А на юге - Сырдарья, Талас, Шу, Или. Основные запасы гидроресурсов имеет наиболее многоводная и судоходная река Иртыш протекающая 1700 километров по территории Республики. При этом половина рек трансграничные (Россия, Китай, Киргизия, Узбекистан). А внутренние реки формируются на ледниках Джунгарского и Заилийского Алатау, Кунгей-Алатау и Алтая. В Казахстане более 2700 ледников общей площадью около двух тысяч квадратных километров. Но самый большой ледник Корженевского всего лишь 38 квадратных километров, то есть не сравним с ледниками Таджикистана или Киргизии. Центральная часть Республики пустынна и засушлива. Особенно мало рек в пустынных зонах Приаралья и Прикаспия. Кроме того, в Казахстане есть еще более 48 тысяч озер, из которых крупных (с площадью более 100 квадратных километров) лишь 21. Среди них выделяются Каспий, Балхаш, Малый Арал, Алаколь, Зайсан, Тенгиз. Общий объем воды в озерах – 190 кубических километров. Но около половины из них находится на севере страны. А юг и центр испытывают наибольшую потребность в ней.
