Ч4. Максим Орешкин.О нацпроектах, курсе рубля, торговых войнах, повышении НДС, союзе с Белоруссией
Сейчас много говорят о нацпроектах как о новом драйвере развития.
- Надо понимать: это лишь часть того, что делает государство. Нацпроекты обозначают области, где оно должно присутствовать. Инфраструктура, образование, здравоохранение... Большой ли объем средств заложен под эти программы? Если посмотреть на увеличение бюджетных расходов, оно не так уж велико. Да, звучит цифра в 25 триллионов рублей, но взгляните на структуру: часть — расходы частного сектора, они попросту включены в контур нацпроектов. Дополнительные затраты государства не столь крупны. Есть другое: сделан акцент по каждой сфере на конкретные проектные задачи. По мере реализации они будут давать определенный эффект.
Тут еще вот какой момент важен: для успешного проектного управления нужно, чтобы в одной точке были и полномочия на принятие решений, и управление проектом, и ответственность за результат. А у нас иногда бывает, что спрашивают с одних, а рычаги у других…
Можно ли кардинально изменить ситуацию, чуть поднастроив структуру расходов бюджета? Конечно же, нет. Да, это шаг в правильном направлении, но нужно сделать и много других.
Такое понимание у нас есть, оно описано и постоянно обсуждается на совещаниях и у премьера, и у президента. К сожалению, не все делается.Вопрос с правоохраной и судами — тоже важный компонент инвестиционной динамики.
Губернатор Рязанской области Николай Любимов, министр экономического развития РФ Максим Орешкин, губернатор Ульяновской области Сергей Морозов, председатель Счетной палаты РФ Алексей Кудрин, губернатор Ханты-Мансийского автономного округа — Югры Наталья Комарова и первый заместитель руководителя администрации президента РФ Сергей Кириенко на форуме "Национальные проекты — этап "реализация" в корпоративном университете Сбербанка в Аносино, 2019 год
Алексей Кудрин усомнился, что в 2019-м будет достигнут заявленный Минэком процент роста...
- Знаете, когда в 2012 году я пришел в "ВТБ Капитал", экономика росла в районе четырех процентов, и все прогнозировали такой же показатель в обозримом будущем. А я сразу сказал — можно поднять тот отчет, — что в России темп резко замедлится, упадет ниже двух процентов. Меня тогда дружно невзлюбили аналитики по акциям в "ВТБ Капитале", им пришлось пересчитывать стоимость компаний из-за резкого пересмотра в сторону ослабления рубля. Меня обзывали пессимистом, дескать, негатив нагоняешь.
Но, в принципе, получилось, как я сказал. Вторая ситуация была в 2014-м. Работая в Минфине, постоянно критиковал чересчур оптимистичные прогнозы Минэкономики. И снова оказался прав. Грянул кризис, резкое падение цен на нефть плюс санкции. Показатель роста стал еще хуже. В 2016-м ожидали, что кризис продлится несколько лет, а я дал прогноз роста в два процента... Опять в точку.
1,3 процента на 2019 год — такую оценку мы озвучили, если не ошибаюсь, в прошлом августе. Сначала нас критиковали за слишком низкий прогноз, сейчас говорят, что излишне оптимистичны…
Если посмотрите, мы с конца лета прошлого года не меняем прогноз по рублю. Вспоминаю сентябрь 2018-го, Дальневосточный форум. Год, в принципе, был не слишком успешным для нашей национальной валюты. Зимой давали примерно 57 рублей за доллар, потом курс ушел сначала до 64, а к началу сентября просел до отметки в 71 рубль за доллар. И вот на Дальневосточном форуме ваши коллеги спрашивают: каким будет курс по итогам года? Я уверенно говорю: 63–64 рубля за доллар, мы прогноз не меняем... Так и вышло: рубль сначала упал, потом отскочил, сейчас находится примерно на том же уровне. Поэтому речь не об оптимизме или пессимизме, а о реализме, основанном на четком анализе. На конец 2019-го ожидаем курс в пределах 65–66 рублей за доллар. Все, как и написано в наших документах.
Это же касается и прогноза по росту экономики. Были основания ждать, что первая половина 2019 года окажется плохой. В том числе из-за повышения НДС и уровня процентной ставки Центробанка. Рост экономики в первых двух кварталах замедлился, сейчас должен выровняться. Правда, добавился фактор риска, который мы в таком объеме не учитывали: торговая война между Китаем и США. Это тоже может на нас повлиять, хотя мы в значительной степени защищены макроэкономическими структурными реформами, которые провели за последние несколько лет. Тут и бюджетное правило, и механизм покупки валюты, и многое другое.
Поэтому нефть, уходящая с 70 долларов за баррель на 60, сейчас никак не давит на внутриэкономическую ситуацию. Катастрофы не случится
Если Китай с Америкой от угроз не перейдут к боевым действиям.
- Уже сравнивал происходящее с началом новой Столетней войны. Только в экономике. Это может затянуться надолго. По сути, речь о конфликте платформ развития. Насколько велики культурные различия, настолько две экономики связаны через торговлю. Есть риск быстрого разрушения с огромным негативом для Китая и с чуть менее печальными последствиями для США, поскольку американская экономика больше ориентирована на себя, а не на внешнюю торговлю.Пока идет психологическое давление на оппонента. Но и Трамп, и Си из тех лидеров, которые не любят отступать.
Ну, мы такие маленькие с точки зрения мировой экономики…
- Размер в данном случае значения не имеет. Если в глобальном мире плохо, шторм затрагивает всех. Кроме, может, Северной Кореи. Нужно себя совсем изолировать, чтобы слабо зависеть от внешних событий.
За последние пять лет мы провели много реформ: ввели инфляционное таргетирование, новое бюджетное правило, большую программу бюджетной консолидации, перешли к плавающему валютному курсу… То, что сделано в макроэкономике России с 2014 по 2019 год, точно попадет в учебники.
Приведу пример, чтобы оценить масштаб: пять лет назад России было необходимо, чтобы за баррель давали 115 долларов. В этом случае мы могли поддерживать свой бюджет и платежный баланс. Сейчас сумма — 45 долларов за баррель. Понимаете? Со 115 долларов за пятилетку мы ушли на 45. И ненефтегазовый дефицит бюджета уменьшился до шести процентов, а был под десять.
Такой консолидации, перехода на новые рельсы не было никогда и ни с кем. Если в середине 80-х годов прошлого века Саудовскую Аравию устраивала относительно низкая цена на нефть, то Советский Союз нуждался в высокой. СССР был слабым звеном и получил все проблемы, когда нефтяной рынок среагировал вниз.
Сейчас ситуация зеркальная, мы с саудитами поменялись местами на нефтяном рынке: им нужно 70 долларов за баррель, а нас устроят и 40. Хотя, конечно, лучше 60 — это оптимальная цена.
Еще раз повторю: если мировая экономика столкнется с серьезными проблемами, Россию они тоже заденут, но раньше нас зацепило бы гораздо сильнее. 60 долларов за баррель — некий уровень, позволяющий нам спокойно инвестировать в новые проекты, развивать их. При 40 долларах это станет делать сложнее, но даже на такой цене мы не будем испытывать серьезного давления на финансовый рынок и внутреннюю экономику с точки зрения бюджета, платежного баланса. Конечно, проблем по-прежнему много: надо заниматься регионами, где высока безработица, смотреть, как увеличивать качественную миграцию, уменьшить отток населения, особенно высококвалифицированных кадров…
Что касается инвестиционного климата, тут не все в руках правительства, с доверием к правоохранной, судебной системе тоже есть серьезные вопросы, не должно быть тех перекосов, о которых мы уже говорили.
Доверие по щелчку пальцев не вернешь.
- Да, это долгая монотонная работа. Постепенное выстраивание правильных институтов. Я всегда за прозрачные механизмы, а не ручное управление.
Повышение НДС на два процента привело к ожидаемому результату? Кроме скачка цен и замедления роста ВВП в первом полугодии, о чем вы уже сказали.
- Полученные бюджетом дополнительные средства решено было направить на финансирование нацпроектов. Такую выбрали стратегию. Новое правительство получило именно эту установку, вышел указ президента с конкретными задачами, которые требуется реализовывать.
Вы возражали?
- Уже не имеет значения. Дискуссии шли ожесточенные, но решение принято, его надо выполнять. Это вопрос командной работы. Возвращаясь же к вопросу об НДС, положительный эффект от его повышения будет появляться по мере реализации нацпроектов. Мы только входим в активную фазу, пока рано давать оценки всему маневру, давайте дождемся хотя бы окончания 2019 года и тогда сделаем первые выводы.
От какого проекта ждете позитивного эффекта на экономику в первую очередь?
- Одно из следствий бюджетной консолидации 2015–2018 годов — резкое сокращение расходов на инфраструктуру. Есть серьезная недоинвестированность. Поэтому инфраструктурные проекты будут иметь максимальную мультипликацию. Но, несмотря на увеличение финансирования, и здесь надо искать дополнительные ресурсы.
В России до сих пор нет ни одного километра высокоскоростных железнодорожных магистралей.
- Будут. По отрезку Москва — Санкт-Петербург проектирование начато, до Казани уже закончено. РЖД этим занимается.
Думаю, еще на моем веку удастся увидеть ВСМ и в южном коридоре — до Краснодара, и в западном — до Минска, и в восточном — до Екатеринбурга и Челябинска. А дальше — в Европу
На вашем министерском веку?
- Веку моей жизни. Где в это время буду работать, конечно, не знаю. Проекты предстоит реализовывать долго, они включены в комплексный план. Финиш за пределами 2024 года.
Прозвучало слово Минск. Вы ведь возглавляете с российской стороны рабочую группу по интеграции?
- Есть такое дело. Ее название стало определенным мемом, особенно в органах власти, поскольку с белорусской стороны работой руководит министр экономики республики Дмитрий Крутой. Нашу группу так и называют — Орешкин-Крутой.
Крутой-Орешкин звучит лучше… И как далеко мы собираемся интегрироваться с сябрами?
- Еще в 1999 году было заключено соглашение. Оно ратифицировано. Там, в принципе, все указано. Сейчас расписываем все по срокам, конкретным направлениям. Были определенные разногласия между российской и белорусской сторонами. Задача рабочей группы — эти развилки описать, положить на бумагу и дать возможность высшему политическому руководству двух стран все обсудить и принять решения.И это не вопрос объединения государств — речь об объединении экономик как равных партнеров, что принципиально.
В прошлом году вы провели в командировках 123 дня, в 2019-м ритм не сбавляете?
- Даже чаще бываю в российских регионах. Экономика — она ведь не где-то на макроуровне, а в конкретном городе, предприятии, жизни конкретных людей. Мы с вами говорили об этом на примере Тольятти.
Вместе с вами я летал в Тыву, которую теперь курируете в правительстве. Впечатления?
- Ну, учитывая те страшилки об уровне жизни и преступности в республике, о чем любят рассказывать в Москве, были определенные опасения, но все не так плохо. Есть понятный набор проблем, которые Тыва сама решить не может. Наша задача — помочь, чтобы возникла более благоприятная среда для развития республики.
Скажем, ключевой проект, который имеет многолетнюю историю, — это железная дорога Кызыл — Курагино. Его реализация позволит раскрыть потенциал добывающих предприятий региона, создать новые рабочие места. Занимаемся этим глубоко и подробно. Еще в прошлом году Минэк работал по концессии дороги, сейчас мы способствовали заключению договора-подряда с РЖД, финализировано финансовое закрытие сделки. Далее будет прямой выход на конкретные работы. Стройка займет четыре года. И проектная стадия еще год. Итого — лет пять-шесть.
Если помните, президент в 2011 году забивал костыль, обозначавший начало строительства. Давно пора довести дело до логического завершения. Республике нужны рабочие места. Мы говорим с РЖД о создании в Кызыле ресурсного центра, который будет готовить кадры, необходим филиал железнодорожного техникума... И так далее. Такие решения республике сложно пробить изнутри.Главе региона с населением 320 тысяч человек не так легко достучаться до федеральной власти.
Кроме Тывы у вас еще Алтай и Карелия...
- И им уделяю внимание. Нет задачи подменить местное руководство. Ни в коем случае! Внимательно выслушать, разобраться, помочь... В этом плане Минэк — ведомство, имеющее тесные контакты и связи со всеми министерствами вокруг и очень большие возможности.
Вы относите себя к тактикам или к стратегам, Максим Станиславович?
- Ко вторым. Но стратегам, использующим тактику для реализации глобальных задач.Каждый день занимаюсь массой дел, они направлены на то, чтобы принести пользу людям, будь то подписанный международный контракт, в результате которого появятся новые рабочие места, или борьба со снижением лишних барьеров в экономике, отменой дурацкого регулирования, мешающего бизнесу. Поездки в регионы помогают увидеть проблемы и найти правильные решения. Жизнь и состоит из таких мелких дел, которые потом складываются в нечто глобальное, в позитивные изменения в стране.
Мы уже говорили о вашем кабинете, лишь сейчас обратил внимание: здесь нет портретов. Ни президента с премьером, как водится, ни даже родных.
- Реальное отношение важнее символов. По этой же причине не ношу обручальное кольцо. Как и часы. Не люблю, когда что-то сковывает и ограничивает свободу. Привыкаешь к какому-то предмету на руке, а потом, допустим, забываешь его надеть и чувствуешь себя некомфортно. Начинаешь думать, где оставил, не потерял ли… Ну и так далее. В последний раз покупал часы лет, наверное, восемь назад, когда еще в банке работал. Отдал дань общей моде. Чуть-чуть поносил и положил на полку. С тех пор — всё, ни-ни.А портрет семьи у меня, кстати, есть. В айфоне. Могу показать. Вот…Сейчас закончим разговор, и наконец-то увижу жену с дочкой.
За выходной день?
- За неделю! Были две командировки подряд, вчера прилетел и сразу на службу. Закончил поздно, в полвторого ночи. Сегодня утром уходил, Катя с Настей еще спали.Но я не жалуюсь, нет…
Андрей Ванденко.
