Валерий Сорокин: "Мехматовец — это человек, который научился думать"

Когда я обратилась к Валерию Сорокину – выпускнику мехмата КГУ им. В.И.Ульянова-Ленина 1986 года – с просьбой стать героем рубрики "Воспоминания выпускников Казанского университета", он по понятным причинам ответил не сразу. Конечно, у генерального директора ОАО "Связьинвестнефтехим», председателя Совета директоров ОАО "АК БАРС" БАНК, члена Попечительского совета КФУ, а вдобавок и президента футбольного клуба "Рубин" каждая минута расписана на год вперед. Но на общение для публикации на сайте родного вуза Валерий Юрьевич время всё же выкроил: звонок от его пресс-секретаря с  приглашением на встречу последовал довольно быстро.

А еще быстрее, едва ли не с первых минут нашей беседы, я поняла, что несмотря на свои многочисленные регалии,  передо мной открытый и простой человек, искренне любящий свою альма-матер и с теплотой вспоминающий свои студенческие годы.

- Валерий Юрьевич, расскажите, когда у вас появилась идея поступить на мехмат?

- Я примерно с пятого класса ни капли не сомневался в том, что пойду на математику и то, что поступлю в Казанский университет. Во-первых, это у нас семейное: мои родители закончили КГУ. Мама - биофак университета. А отец – физмат по направлению прикладная математика. В конце 50-начале 60 годов это была передовая наука – именно в то время появились первые языки программирования, что ознаменовало собой новую эпоху в развитии вычислительных машин. Дипломная работа отца была связана с программированием в машинных кодах. А во-вторых, я с хорошим аттестатом закончил физико-математическую школу №131.

- Хороший аттестат – это золотая медаль?

- Нет, до золота я не дотянул. Средний балл моего аттестата был 4,78.

- Вот уж точно вы прирожденный математик – спустя столько лет до сотых помнить значение своего документа…

- Спасибо. Но не только из-за того, что я математик. Я так хорошо запомнил эти цифры, потому что в тот год нам в качестве эксперимента дали возможность поступить в КГУ, сдав всего лишь два экзамена вместо четырех. Но для участия в эксперименте важно было пройти порог в 4,75 балла, что я успешно и сделал. Поэтому был освобожден от других экзаменов и сдавал лишь математику – устно и письменно. Раскрою тайну, что после той подготовки, которую нам давали в физико-математической школе, на письменном экзамене я умудрился, помимо своей работы написать еще три варианта своим соседям. Все они потом поступили.

- И вот вы стали первокурсником. Были предметы, которые сразу стали любимыми?

- Нелюбимых у меня до окончания университета практически и не было. Но я хорошо помню первую пару – это была лекция по математической логике.

- Звучит пугающе…

- Да. Если математика - это вся абстракция, то математическая логика - это абстракция над абстракцией. Но мне так понравилось! Все эти красивые латинские термины - не то, чтобы я как-то потом активно пользовался ими в жизни. Скорее, я испытывал эстетическое удовольствие от значения этих сложных латинских слов. Наверное, так же, как дед Щукарь, который, начитавшись словаря, хорошую девушку называл «акварель», а гулящую – «бордюр».

Некоторые термины я и сейчас запросто могу воспроизвести. Вот к примеру слово "сигнатура". Сигнатурой квадратичной формы называется разность между положительными и отрицательными индексами инерции матрицы, взятыми по модулю (В.Ю. отбарабанил это определение, как будто только вчера его учил – прим.авт.) .  Я уже не совсем помню, что такое индекс инерции матрицы, но само слово сингатура мне понравилось и осталось в памяти.

Кстати, один из мехматовских стройотрядов носил в то время математическое название "Девиатор".  В математике "девиатор" - симметричный тензор, след которого равен нулю (ох, понять бы о чём он – прим.авт.). Соответственно двойной скрытый смысл названия в том, что этот отряд оставит после себя нулевой результат. Вот такой у нас, математиков, тонкий юмор. А вообще я даже собираю математические анекдоты.

- Интересно было бы послушать что-нибудь из вашей коллекции.

- Вот один из наиболее симпатичных, на мой взгляд. Салун. За барной стойкой сидят функции. Тут открывается дверь и вбегает какой-то псих, орущий:

-  Я вас всех тут проинтегрирую! Я вас продифференцирую!

Все в ужасе разбегаются. А одна продолжает сидеть.  Псих подбегает к ней.

- Ты что, не слышала? Я тебя проинтегрирую и продифференцирую!

- Ну и что. А я функция Е в степени Икс.

Ох, не зря, когда дочка готовилась к экзаменам, просила меня погонять ее по формулам. И довольно часто мне встречалось слово «экспонента». Оно было наполнено, на мой взгляд, каким-то тайным смыслом, который раскрылся во время рассказа Валерия Юрьевича. Все-таки приятно, когда ты понимаешь, над чем смеешься. (Экспонента –  показательная функция y(x) = ех, производная которой равна самой функции).

А Валерий Юрьевич, отсмеявшись, продолжил.

- Даже на первом курсе у меня не возникало ощущения,  что я чего-то не понимаю. Наоборот, нас частенько в школе еще предупреждали, что нам поначалу будет легко даваться учеба. Главное было -  не остаться почивать на лаврах. А любимыми предметами стали линейная алгебра и аналитическая геометрия, дифференциальные уравнения, курс теории вероятностей.

- Наверняка, были и преподаватели, которые запомнились своими особыми манерами, способом ведения занятий.

- На мехмате всегда было, да, я уверен, и сейчас есть очень много хороших преподавателей, каждая лекция которых- особое явление. Но я бы назвал троих преподавателей, встреча с которыми стала для меня знаковой.

Диплом, тема которого "Колебания термовязкоупругой пластины", я писал у профессора доктора физико-математических наук  Юрия Павловича Жигалко. К сожалению, ныне покойного. Он тактично и мудро помогал мне в написании работы, а в его лекциях никогда не было ни одной неточности и оговорки.

Для защиты диплома я написал большую сложную программу, которую нужно было рассчитать на ЭВМ. В то время одной из самых современных машин была ЕС-1045. Данные ее хранились на магнитных лентах и дисках. Кроме ввода с клавиатуры был возможен ввод с перфокарт.

ЕС-1045

ЕС-1045 обладала быстродействием около миллиона операций, но работать на ней допускали не каждого - машинное время было очень дорого. И я договорился в НИИ автотранспорта (ВЦ Таттрансуправления) и по блату меня допустили к этой машине. Так вот эта мощная по тем временам машина мою программу, написанную для диплома, считала практически всю ночь – в 10 вечера начала, и к пяти утра я получил, наконец, правильную распечатку.

Но я хочу рассказать еще о преподавателях.

Очень мне нравился курс по аналитической геометрии на плоскости и в пространстве, который вел казанский геометр, декан мехмата с 1973 по 1993 годы, профессор Владимир Владимирович Вишневский. Его лекции отличались безупречной аккуратностью и математической строгостью.

Ни для кого не секрет, это был талантливый лектор и педагог – насколько мне известно, Владимир Владимирович воспитал тринадцать кандидатов наук.

И, конечно, нельзя не рассказать о том, что мне выпала честь быть студентом Михаила Тихоновича Нужина, чья жизнь неразрывно связана с Казанским университетом. Вы знаете, что именно за время, что он был на посту ректора, были созданы мехмат и факультет вычислительной математики и кибернетики. Не без его участия была создана и физико-математическая школа №131, где я учился.  При этом, он был выдающимся ученым - Михаил Тихонович по праву считается одним из основоположников нового направления в математической физике, получившего название «Обратные краевые задачи теории аналитических функций». Он терпеливо объяснял студентам после занятий непонятое на лекции. Так вот с именем Нужина меня связывает мистическая  история.

 Мы были последние студенты, которые учились у ученого – в июне мы сдавали ему сессию, а 11 августа 1983 года его не стало.  Из-за тяжелой болезни Михаил Тихонович принимал экзамен у себя дома. По адресу Карла Маркса, 23/6 находится так называемый «дом чекистов», построенный в 1934 году под жилье для служащих МВД. В годы Великой Отечественной войны в доме размещались эвакуированные ученые АН СССР. Вот в этот дом мы и пришли сдавать Михаилу Тихоновичу сопромат.

Дом чекистов

Я, ответив на билет, вышел из комнаты на кухню, ожидая товарищей. И когда встал возле окна, у меня резко возникло ощущение дежавю. Я не понимал, почему, но это место казалось мне очень знакомым. Супруга Михаила Тихоновича заметила мой блуждающей взгляд, и я обратился к ней с вопросом, который возник в моей голове совершенно непонятно почему: "Скажите, а у вас тут случайно не было двери?"  Она, приподняв в удивлении бровь, ответила:

- Да, тут была когда-то дверь, но мы ее лет 20 назад заложили.

Уже придя домой, я выяснил – это была та квартира, куда меня привезли сразу после выписки из роддома и где я прожил свои первые четыре года, пока дед не разменял жильё. И тот вопрос и видение, как я бежал по коридору и забегал на кухню в ту уже несуществующую дверь, возникли из моего реального детского воспоминания. Вселенная любит пошутить. То, что я оказался на экзамене в этой квартире – тот самый случай.

Немало было сильных ученых, кто вел у нас занятия. Но, и это особенность памяти, запомнился мне и такой случай. У нас возникли сложные неприязненные отношения с одним из преподавателей, кому я должен был сдавать экзамен. Я уверенно ответил на обязательные три вопроса билета, и преподаватель стал задавать дополнительные. И вот уже где-то на седьмом вопросе я допустил небольшую неточность, после чего преподаватель радостно потер руки и поставил мне  "хорошо".  Это стало первой четверкой в моей зачетке.

- А вы на экзаменах списывали?

- На тех дисциплинах, которые мне нравились – как правило, это были чисто математические дисциплины – шпаргалки мне  были не нужны. Я с листа воспроизводил формулы на лекции. По некоторым предметам преподаватели лояльно к нам относились, понимая, что раз есть такая теорема, которая доказывается целую академическую пару, то, наверно, воспроизвести ее доказательство без бумаги очень сложно. И в этом случае преподаватели больше смотрели на понимание смысла материала студентом. А в понимании мне было не отказать.

- То есть шпаргалку, свернутую в гармошку, в кармане не проносили?

 - Это не требовалось.  Если ты не понимаешь формулу, то никакая гармошка тебя не спасет.

- А в приметы верили?

- У меня был определённый ритуал подготовки к экзамену. Он состоял в том, что накануне я заканчивал занятия в 18 часов, чтобы на ночь ничего не читать. Как правило, я всегда заходил в первой шестёрке на экзамен и садился отвечать билет тоже первым. А после экзамена нужно было как следует отметить сдачу. Это была своего рода перезагрузка: очистить "чердак" для новых формул.

- Юристы каждого года выпуска считают, что только у них на факультете царила и царит особая атмосфера единения и корпоративности. 

- Я бы поспорил с ними. Мехмат всегда был разнокалиберным, так скажем. На специализации механика у нас было две группы, процентов на 90 состоящие из мальчиков, и ровно обратное было у математиков. Так вот механики жили в своей атмосфере, варились в своей среде.

Основной праздник у мехматовцев был, конечно, День математика. Его ждали с первого сентября, к нему готовились. И в мае каждого года мехмат, начиная с первокурсников и до выпускников прежних лет, выезжал на Каменку. Хотя я застал еще время, когда ездили на Лысую гору. На это мероприятие собиралось до трех тысяч человек. Это был   грандиозный факультетский праздник.

Учеба, развлечения – все у нас было свое, вплоть до аудитории – некоторые занятия проходили в механичке (корпус слева от ворот главного здания напротив сквера с бюстом Лобачевскому). Вот там был наш анклав, полностью закрытый для других.

- Получается, вы, механики, противопоставляли себя чистым математикам?

- Я бы не сказал, что это носило характер соцсоревнования.

- Не хотелось побороться за лидерство?

- Во имя чего? Что бы дало это лидерство? Наверно, в той системе координат лидерство не выходило у нас на первый план. Если вы помните, мы все в то время были коллективисты. Кстати, задачей университета на тот период времени было не только дать знания, но и воспитать советского человека.

- Раз вы уж начали говорить о воспитании. Говорят, студенты мехмата умели не только учиться, но и хорошо отдыхать?

- Да, у нас была очень насыщенная студенческая жизнь. Может быть, из-за того, что мы много занимались математикой, нам просто необходима была отдушина – и все находили себе увлечение по душе. Кто-то писал стихи, кто-то сочинял музыку. Я же стал бойцом стройотряда.

- Да вы  романтик  – «яростный стройотряд», «песен костры горят»…

- Я пришел в стройотряд вместе со своими друзьями. Первый год мы отработали в Сармановском районе на стройке очистных сооружений поселка Джалиль.  У меня до сих пор, когда я приезжаю туда, возникает желание сходить и посмотреть на те объекты, в строительстве которых я принимал участие.

А вот «за туманом и за запахом тайги» я отправился на второй и третий год. Сначала бойцом, а позже уже командиром стройотряда ездил  в Магаданскую область.

Из-за сурового климата Магадана строительный период там короткий. Да к тому же местные, отработав по несколько лет без отпуска, летом уезжают «на материк», а значит рук не хватает. Поэтому нашему приезду строительные организации радовались, как трава солнцу. А мы приезжали, полные сил и желания работать и зарабатывать. Директор РСУ, в котором мы работали, был несказанно счастлив, когда пошел первый снег, а у него на промбазе не осталось ни одного грамма цемента – мы все выработали.

Строили объекты социально-культурной сферы, роддом  в Сусумане, аэропорт, котельную, ремонтировали детсад. Но больше мне запомнилось строительство теплотрассы.

Дело  в том, что там вечная мерзлота,  и  теплотрасса не зарывается, как у нас, глубоко в почву,  а ставятся короба, на них кладутся  срубы и утепляются. По этим теплотрассам - местные жители их называют "метро" -  в сильные морозы ходят пешком.

- Хорошие деньги, наверное, зарабатывали.

- По тем временам неплохие: за вахту выходило чуть больше тысячи рублей на бойца. Тысяча  советских рублей – понимаете, какие это были деньги? Для сравнения – основной советский продукт, можно даже сказать стратегически важный, используемый для расчета всего и вся, стоил 5.30 рублей.

- Интересно, а какие-то традиции у стройотрядовцев были?

- Обязательным ритуалом и самым большим праздником для вновь прибывших становился веселый обряд посвящения в бойцы стройотряда, который отмечался всегда в день строителя – второе воскресенье августа. На обряде каждого прибывшего окунали в воду, заставляли пить соленую воду или требовали измазаться в строительном растворе. Это было весело и сближало стройотрядовцев, превращало их в единую семью.

Несмотря на то, что мы «пахали» на пределе  сил, мы умели и хорошо отдыхать. Из того, что помню, так это как мы ездили на золотоносный прииск «Большевик» в верховьях реки Колымы. Там мы видели место, на котором нашли мамонтенка Диму, пролежавшего 39 тысяч лет под двухметровым слоем мерзлого щебня и ила.

Я считаю, что мне повезло, что я попал в стройотряд  – у меня была возможность "махнуть" запросто через всю страну, понять, что такое север, сопки, болота, настоящие русские просторы.

Со временем начинаешь понимать, что как бы ты серьезно не учился, но жизнь вокруг учебы куда интереснее. Я не современный студент, и уверен, что и у них есть сейчас что-то, о чем они будут вспоминать с удовольствием спустя несколько десятков лет после окончания университета. Но мне почему-то кажется, что им все же не хватает того духа коллективизма, который был в наше время, той сплоченности, которая помогала справляться с трудностями. 

- Вы сказали, что на третий год стали командиром стройотряда. Я посчитала – вам ведь тогда едва исполнилось 20 лет. Возглавить выездной отряд совсем не просто для человека такого возраста... 

- Это я только сейчас, спустя много лет, начал понимать, насколько это было сложно и опасно. А в 20 лет об этом не думал. В юности все видится по-другому. Конечно, в отряде из 25 человек были люди и старше меня. И всех  нужно было обеспечить едой, проживанием, зарплатой, безопасностью, провезти через всю страну.

Я бы сказал, что это была школа жизни, если бы это не звучало так пафосно. Но суть в том, что свои первые управленческие навыки я приобрел именно там.

- Стройотряд дал толчок развитию управленческих навыков, а как пригодились вам знания, полученные на мехмате?

- Хотите я вам философски объясню, что такое математика? Мы берем какое-то явление из жизни, переводим его на формальную азбуку, пользуясь правилами этой азбуки, преобразовываем. А потом обратно интерпретируем этот результат.

- То есть, если я вас правильно поняла, вы как математик, сталкиваясь с трудностями, решаете их, как обычную математическую задачу?

- Именно так. К решению многих вопросов я подхожу, как математик. В том числе, и к бизнесу. Я разбираю проблему: что дано, что требуется найти, какие ограничения имеются и решаю. В том числе, и вероятностным методом.

- По вашему рассуждению получается, быть успешным и легче справляться с трудностями может выпускник мехмата?

-  А что вас смущает? На мехмате учат построению моделей, осмыслению проблемы, дисциплинируют процесс мышления. Мехматовец— это не просто человек, который хорошо знает математику, это человек, который научился думать, анализировать и умеет адаптироваться к любой жизненной ситуации. На одной из вводных лекций на первом курсе преподаватель сообщил нам, что выпускники мехмата работают везде, «есть даже директор швейной фабрики». Тогда посмеялись, а потом что-то похожее случилось со мной: признак сходимости рядов Вейерштрасса я использовал нечасто, а карьера сложилась примерно, как у директора швейной фабрики.

- Если сравнить знания, полученные в КГУ,  с колесом, которое крутилось бы по жизни, то на какой период жизни вам хватило оборота этого колеса?

- Я продолжаю заниматься самообразованием. И эту модель поведения по отношению к получаемым знаниям создал именно Казанский университет .

Может быть, это будет звучать не совсем политкорректно, но в  наше время  был только один университет – Казанский государственный, все остальные были институтами. И для меня он одним и остался. С этой точки зрения участие в Попечительском совете университета для меня больше честь, чем обязанность. Это возможность быть причастным к истории Казанского университета.  Здорово, что 210 лет назад Казанский университет появился в нашем городе и до сих пор остается флагманом российской науки.

Доска почета мехмата Казанского университета

Вадим Петрович Савельев, исполнительный директор НП "Объединение кадастровых инженеров Республики Татарстан", Казанский государственный университет, мехмат  (1988 г.)

Алексей Валерьевич Песошин, Первый заместитель премьер-министра Республики Татарстан. Окончил Казанский государственный университет им. Ульянова-Ленина, мехмат по специальности "механика" (1986 г.)

Юрий Геннадьевич Коноплев, бывший ректор КГУ (1990-2001); окончил Казанский государственный университет по специальности "механика" (1962)