Царство льда, или Продолжение Первой русской антарктической экспедиции

Мы продолжаем цикл публикаций о Первой русской антарктической экспедиции, единственным ученым в которой был ректор Казанского университета Иван Михайлович Симонов. Ранее мы закончили повествование на моменте вступления шлюпов "Восток"и "Мирный" в воды Южного океана. Сегодня вы сможете узнать о том, с какими трудностями пришлось столкнуться экипажам кораблей во время пути к своей цели.

Замерзший остров

Вступив в пределы зимы, участники экспедиции направились к острову короля Георга, названному так Джеймсом Куком в честь короля Великобритании Георга III. Участник экспедиции Кука, во время которой в 1775 году был открыт остров, натуралист Георг Форстер так описывал это неуютное пристанище: "После того, как мы нашли жителей на страшных и бесплодных каменных берегах Огненной Земли, почти позволено думать, что нет земли, которая была бы необитаема. Но остров Новой Георгии (одно из употребляемых названий - прим. авт.) совершенно опровергает это положение. На Огненной Земле климат несравненно умереннее, и есть там несколько весьма мелких деревьев, которые служат однако ж жителям для согревания во время холода и для сварения пищи. В Южной Георгии нет ни куста такого растения, которое могло бы заменить лес, а потому заключить можно, что не только непросвещенные жители Огненной Земли, но и европейцы, со всеми их природными и искусственными пособиями, не могли бы поселиться на этом замерзшем острове".

Излагая свои наблюдения, Форстер добавляет, что остров короля Георга не может быть чем-либо привлекателен для мореплавателей, ведь даже сивучи и тюлени легче и в большем количестве ловятся на берегах Южной Америки, островах Фолклендских и Нового года. Однако, вопреки предсказаниям Форстера, суть которых заключалась в том, что Южная Георгия сможет быть полезной для жителей земного шара лишь спустя несколько тысяч лет, когда китобойный промысел опустошит Северный Атлантический океан, участники Первой русской антарктической экспедиции с удивлением встретили на скалистых берегах Новой Георгии людей.

Вот что рассказывает об этом событии Иван Михайлович: "Это та земля, которую с 1775 года после  Кука ни одна человеческая нога не посещала, - с этими мыслями спустился я в кают-кампанию, чтоб кончить вычисления некоторых наблюдений. Вскоре после меня сошел сверху капитан-лейтенант И.И. Завадовский и сказал мне:

- К нам идет с берега бот под парусами.

- Знаю, Иван Иванович, это Павел и Виргиния едут к нам со своего необитаемого острова, - отвечал я, полагая, что Завадовский шутит.

- Вы не верите, а я говорю правду. Бот идет к нам с берега под английским флагом.

Зная, что И.И. Завадовский неправду никогда настоятельно не утверждает, я поверил его словам и, поднявшись наверх, действительно увидел, что довольно большой бот к нам приблизился. Мы легли в дрейф. Бот сделал то же, и четверо промышленников пристали к шлюпу на маленьком китобойном ялике. Сначала я не хотел верить, чтоб в этих холодных местах можно было найти людей. Каково же было мое удивление, когда один из прибывших на шлюп промышленников сказал нам на чисто русском языке: "Здравствуйте, господа! Поздравляю вас с приездом".

Как оказалось, ежегодно Англия отправляла к берегам Новой Георгии два трехмачтовых корабля с экипажами по 45 человек, которые жили по несколько месяцев на бесплодных скалах, спали под опрокинутыми лодками и грелись у огня, разведенного шкурами пингвинов и жиром морских животных, занимаясь китобойным промыслом. Промышленник, знавший русский язык, по его словам, научился говорить по-русски во время своего пребывания в Санкт-Петербурге, Риге и Архангельске.

"Итак, Форстер ошибся в своем заключении",  - делает вывод Симонов, признавая при этом, что вид острова короля Георга весьма печален. В течение двух дней экипаж шлюпа "Восток" занимался снятием на карту юго-западного берега Новой Георгии, который ранее никем не был описан. Здесь же капитан Беллинсгаузен назвал именами своих спутников примечательные места этой части Новой Георгии. Так, на карте можно найти мыс Порядина, мыс Демидова, остров Анненкова, залив Новосильского, мыс Куприянова.

Первые открытия

Однако впереди участников экспедиции ждали куда более важные открытия. Первыми среди них стали острова, появившиеся на карте благодаря экипажу шлюпа "Восток". Отойдя от берегов Новой Георгии, корабли отправились прямиком к Сандвичевой Земле, и 22 декабря 1819 года команде "Востока" посчастливилось сделать первое открытие - на горизонте появился остров, который Беллинсгаузеном был назван именем лейтенанта Лескова.

Следующий день оказался еще более плодотворным: экипаж открыл два довольно больших острова, первый из которых был назван Высоким, а другой - именем капитан-лейтенанта Завадовского. Примечательно, что остров Высокий первоначально был назван в честь участника экспедиции лейтенанта Торсона, однако после восстания декабристов в 1825 году, в котором он принимал участие, остров был переименован. Группа островов была названа именем министра морских дел маркиза де-Траверсе.

На протяжении шести дней, прошедших к этому моменту со времени отплытия от берегов острова короля Георга путешественников сопровождала такая погода: "Ветер по большей части был сильный и разводил большое волнение, но когда и утихал, тогда взволнованное море продолжало еще сильно колебать наши шлюпы. Дождь и снег часто повторялись. Солнце то покрывалось облаками и туманом, то опять являлось и дозволяло нам делать необходимые астрономические наблюдения, а обычные в тех местах густые туманы то расстилались по горизонту и скрывали от нас путника нашего, то опять рассеивались, и тогда появление шедшего за нами шлюпа "Мирного" столь же было для нас радостно, как свидание с другом".

Шлюпы по-прежнему сопровождали дельфины, акулы и киты в море, а в воздух неизменными спутниками кораблей были фрегаты, альбатросы, пестрели и буревестники. Впервые к своеобразной свите начали присоединяться пингвины: "Они плавали и ныряли перед нами с великой быстротой, кружились около шлюпа, несмотря на скорый ход его, и кричали диким, пронзительным голосом. А когда случалось нам проходить мимо льдины, тогда пингвины фрунтом стояли на льдине и своим обычным криком приветствовали наше шествие. И  нельзя же иначе: это природные жители тех мест, а потому они обязанностью почли встречать и провожать с честью".

В этих же краях путешественникам начали встречаться плавающие ледяные острова, некоторые из которых имели вид огромного здания, а другие и вовсе возвышались над поверхностью моря почти на 20 сажен (приблизительно 43 метра - прим. авт.).

Продолжая описывать нравы животного мира столь сурового края, Симонов отмечает полное отсутствие страха перед людьми у обитателей острова Завадовского: "Миллионы пингвинов стояли на земле один подле другого, и прохода не было от тесноты. А так как они в первый раз видели человеческие фигуры, то прибытие наше не возбуждало между ними никакого беспокойствия. Мы должны были употреблять силу, чтоб пройти чрез бесчисленные ряды их на средину (острова - прим. авт.), где их было очень мало. Они безвредно защищались ластами и носами, но пинки и палки заставляли их дать нам дорогу. После мы узнали, что была очень важная причина их упорства. Пингвины поблизости к берегу вырывали ямки, клали в них яйца, и в то время как мы вышли на остров Завадовского, самки выводили детей".

Высадка на остров Завадовского была осуществлена, поскольку путников привлекла гора, находящаяся в его центре. Было замечено, что она извергала густой дым без огня и лавы. Участникам экспедиции удалось взойти на гору и собрать несколько кусков застывшей лавы и камней для минералогической базы. На шлюп были привезены и пингвины, забавлявшие моряков своей неловкой походкой по палубе: "Они сами чувствовали, что шаги очень мало подвигали их вперед, а потому старались более прыгать обеими ногами вдруг. Но и этот способ ходьбы не всегда был удачен, и часто, потеряв равновесие, они падали: в таком случае, чтоб не ушибать свою грудь, они упирались носом в палубу".

Празднование Рождества

Не забывали команды шлюпов и о праздниках. В день Рождества Христова (здесь речь идет о 25 декабря 1819 года - прим. авт.) на шлюпе "Восток" собрались команды обоих кораблей. Священник экспедиции отслужил обедню, и была прочтена молитва об избавлении России от нашествия иноплеменных войск. После чего все сели за праздничный обед. Для матросов были приготовлены русские щи из кислой капусты и свежей свинины, после обедни каждому служителю было роздано по полкружки пива, а в четыре часа по стакану пунша с ямайским ромом, сахаром и лимоном.

"Бодро моряки наши готовились идти к мрачному югу, где частые льдяные массы издали грозили нам гибелью. Весело проводили мы этот день в приятной беседе прекрасных наших спутников, среди первых успехов нашего плавания, в виду первых наших открытий; но грустно было расставаться с нашими гостями, может быть надолго и, может быть, навсегда", - рассказывает Иван Симонов.

На 36 верст далее Кука

Спустя два дня, завершив описание островов маркиза де-Траверсе, шлюпы отправились дальше в путь. Пройдя мимо трех маленьких островов, названных Куком островами Сретения, корабли приблизились к самому северному острову Сандвичевой Земли, названному великим английским мореплавателем именем его друга Сандерса.

Подходя к острову Сандерса, Кук увидел берег Сандвичевой Земли, названный им Южным берегом, три черных каменных утеса с пещерами и один из них с остроконечной горой - пиком Фризеланда, а также берега - мыс Бристоль и мыс Монтегю.

Капитан Кук был практически уверен в том, что он открыл берег весьма обширного острова, считая, что берег Южный, мыс Бристоль и мыс Монтегю соединены между собой землей. Проверять свои догадки, рискуя жизнью и здоровьем своей команды, Кук не стал. Вот что пишет он сам в повествовании о своей второй экспедиции: "По непрестанным опасностям, которым подвержено плавание в этих местах, никто еще не осмелился пройти так далеко, как я, далее же идти было невозможно. Читатель может представить, как ужасно простирать плавание среди громадных льдов и непрестанных туманов, при несносном холоде, при сильных дождях и при снеге. Страшный вид обретенных нами берегов еще более увеличивает ужас. Эти земли, лишенные оставаться в вечных снегах и льдах, были неприступны, ограждены ими на дальнее пространство. При всем желании моем более приблизиться к полюсу безрассудно было бы подвергнуть опасности все плоды многочисленных наших обретений единственно для ближайшего обозрения берега, которого точное описание не может принести никакой пользы ни мореплаванию, ни географии и никакой другой науке".

Симонов отмечает, что необходимо не забывать о том, что так выражался о тех местах, в которые зашли шлюпы "Восток" и "Мирный", самый любознательный, предприимчивый и неустрашимый капитан. Однако Первой русской антарктической экспедиции удалось проникнуть к югу на 36 верст далее Кука, что, в свою очередь, позволило определить, что берег Южный, Бристоль, Монтегю и Сандерс составляют группу отдельных островов.

Начало нового года

Новый 1820 год встретил участников экспедиции льдами и густым туманом, закрывшим завесой два шлюпа друг от друга. До тех пор пока солнечные лучи не рассеяли туман, найти своего спутника "Востоку" не помогали даже пушечные выстрелы: за шумом волн и ветра "Мирный" их не слышал.

Встречающиеся на пути кораблей льдины все более увеличивались в размерах. Один из плавающих островов достигал в длину и ширину более пяти верст. Между тем вода вокруг сменилась "чащей мелкого льда", который царапал медную обшивку шлюпа и срывал головки гвоздей, крепивших ее. Идя все дальше на юг, путники искали продолжения гряды Сандвичевых островов, однако когда "Восток" дошел уже до того предела, где не было возможности проникнуть далее, перед экипажем открылась к югу и западу одна непрерывная масса льда.

Повернув назад, пройдя по западной стороне Сандвичевых островов и выбравшись, наконец, из тесного лабиринта льдов, путешественники оставили позади последнюю землю, которую они видели во время первой половины поисков в Антарктическом и Ледовитом морях.

Однако опасности и трудности не остались в прошлом. Кораблям приходилось постоянно избегать столкновения с ледяными островами. А шлюп "Мирный" однажды наткнулся на довольно большую низкую льдину и лишь по счастливому стечению обстоятельств удар пришелся на часть судна, которая была хорошо укреплена, что защитило корабль от течи.

Помимо этого, на шлюпах подходил к концу запас дров. По этой причине капитан Беллинсгаузен принял решение выйти из полярных широт и приближаться к северу, где попутный ветер помог бы кораблям отправиться на восток. С этим ветром командир экспедиции предложил идти к южной широте 61º до восточной долготы 105º, для того чтобы осмотреть ту часть Ледовитого моря, где никто еще не бывал. Однако поиски новых земель не принесли никаких результатов, и было принято решение отправиться к Порт-Жаксону. При этом шлюпы должны были разлучиться для того, чтобы осмотреть большее пространство.

Мертвая красота

Несмотря на все трудности, с которыми приходилось сталкиваться членам экспедиции, Симонов не прекращал вести свои наблюдения, собирая ценные сведения для научного сообщества и описывая увиденное для последующего рассказа всему миру об этих удивительных краях.

"Есть в этих местах и красота, и великолепие, и явления, удивляющие человека, и предметы, возбуждающие в нем живые впечатления. Не подумайте, что виды полярных льдин были однообразны и скучны. Совсем нет! Эти мертвые глыбы представляют иногда живые разнообразные картины. Иные подобились огромному зданию или развалинам древнего замка, другие возвышались как горы с пещерами и водопадами, в которых вода, поднятая волнением с одной стороны, каскадом падала в море с другой, иные имели вид моста или триумфальных ворот; некоторые приняв очертания чудовищного зверя, плавали, как нептуновы тритоны; одна льдина была подобна турецкому дивану с загнутой спинкой и украшенному резной работой".

Доводилось членам экспедиции в ясную погоду и взбираться на эти причудливые произведения искусства, созданные самой природой. Какими ничтожными в такие моменты им казались шлюпы "Восток" и "Мирный". "Мы стояли на плавающем обломке льда среди грозного обширного океана, окруженные со всех сторон бесчисленным множеством больших и малых льдин, каждая из которых готовила нам гибель и смерть. Мертвая природа оживлялась только толпящимися около нас пингвинами и летающими над головами нашими бурными птицами и альбатросами. Мертвая тишина нарушалась только карканьем птиц и шумом волн, разбивающихся об льдины. Мысли наши перенеслись ближе к полюсу, где века протекли в совершенном однообразии, где нет перемен года, нет перемен дня, где виденная нами картина продолжается от сотворения мира и будет продолжаться до конца его".

Но всего прекраснее был вид взволнованного океана во мраке ночи и полярное сияние. "Мрак неба и мрак ночи, сливаясь и освещаясь фосфорическим светом морских волн, представляет величественную картину. Там на высоте небес звезды то загораются, то скрываются за облаками, а тут из под руля, как река, протекает фосфорно-светлая и длинная струя. Но как я опишу вид неба, освещенного или, лучше сказать, воспламененного полярным сиянием близ Антарктического круга! Сначала на южной стороне неба замечены были три столба света Млечного пути или хвоста большой кометы; блеск их то ослабевал, то опять разливался по небу рекою, имея направление к зениту, близ которого верхние концы столбов иногда загибались, как будто увлеченные движением ветра; иногда светлые столбы принимали вид дуги, но вскоре дуга исчезала, опять являлись столбы, и такие изменения беспрестанно повторялись. Небо как будто воспламенялось. Никакие потешные огни не могут сравняться с этим явлением - ни светом, ни яркостью цветов, ни быстротою движений, ни пространством, объятым переливами сияния. Боже мой, думал я, как величественна природа во всех ее проявлениях!"

Продолжение следует...

Материал основан на рукописи Ивана Михайловича Симонова "Восток" и "Мирный", изданной Казанским университетом в книге "Два плавания вокруг Антарктиды" в 1990 году. Составитель: В.В.Аристов.