Казанский федеральный университет присоединился к акции Минобрнауки России «Научный полк». Мы повествуем о мужестве и героизме студентов и преподавателей вуза в годы Великой Отечественной войны, их вкладе в Победу.
Студент Казанского университета Ефим Бушканец (1922–1988) ушел на фронт, когда ему не было и девятнадцати лет. Первые научные открытия он сделал еще учеником казанской школы № 81: нашел неизвестные материалы о студенте Льве Толстом в Государственном архиве ТАССР, о чем сообщила в 1939 году газета «Красная Татария». А потом он написал письмо в Москву, в Государственный музей Л.Н. Толстого, и получил ответ от ученого секретаря музея с серьезными рекомендациями для будущей научной работы. Выбор будущей профессии, таким образом, был предопределен сразу.
В 1940 году в Казанском университете после двадцатилетнего перерыва был воссоздан историко-филологический университет, и Ефим Григорьевич поступил на филологическое отделение. Как обладатель «золотого» аттестата он был принят без экзаменов и стал его первым студентом. В 1941 году студент-первокурсник Бушканец получил первое место и премию 200 рублей за работу «Маяковский и Казань». Даты говорят сами за себя, и расхожая фраза «он попал на фронт сразу со школьной скамьи» буквально соответствует следующему этапу жизни Е. Бушканца.
Осенью 1941 года он, как и все студенты, был послан на рытье окопов на предполагаемой линии обороны недалеко от Казани. А в конце осени был призван на фронт и прошел всю войну до конца. Официальные сроки его службы: февраль1942 – сентябрь 1945 года. Служил в пехотных войсках, в должности старшины воевал на Калининском фронте, в 1942 году был ранен под Ржевом и находился на лечении в Казанском госпитале. Затем, уже старшим лейтенантом продолжил службу и был комсоргом батальона в одной из частей на Белорусском фронте. Был награжден медалью «За боевые заслуги», орденом Отечественной войны II степени.
Как и большинство фронтовиков, Ефим Григорьевич никогда не выступал с воспоминаниями на встречах с ветеранами, не любил говорить об этих страшных годах, но все же о каких-то своих первых фронтовых впечатлениях и переживаниях он рассказал своим близким.
В 1942 году он оказался на Калининском фронте, подо Ржевом. Подвозили новобранцев на поездах. Поезд останавливался практически на линии фронта, и солдат сразу отправляли в атаку, – только сначала был овраг. Первый эшелон, пока спустились и поднялись, погиб почти весь. Второй тоже. Третий прошел по мертвым телам, – овраг был уже «засыпан» и сровнялся с землей. Потом все бежали по полю, строя не было. Ефим Григорьевич упал, над ним в небе оказался низко летящий самолет, который высматривал одиноких жертв. Глаза молоденького летчика-немца, испуганные и жестокие одновременно, он запомнил навсегда. Прикрыл голову рукой, и тот попал в локоть, а не в голову, в которую тщательно целился, спустившись очень низко. Потом весь день раненный шел, как мог, назад. Ночью наткнулся на избу, уснул в ней – утром оказалось, что она полна умерших. Живыми были только он и крысы. Здесь же нашел сырую морковку, которую съел. Так он дошел снова до железной дороги, там тащился санитарный поезд: кто успел, тот залезал в него, тяжелораненые, конечно, сделать этого не могли. Шанс был только у тех, кто мог ходить сам. Далее >>