31 января 2016
Лингвисты КФУ на страже здоровья населения России

Врачи получат новый инструментарий в диагностике болезней, которые невозможно выявить стандартными диагностическими процедурами. Речь идет о группе недугов, связанных с патологиями нервной системы. Ученые КФУ сейчас разрабатывают специальные опросники для диагностики функциональных расстройств центральной нервной системы. Помимо этого, лингвисты работают в области реабилитации речевых функций пациентов, которые перенесли инсульт. О том, почему лингвисты должны стать частью большой команды клинических специалистов, нам рассказала и.о. зав. кафедрой русского языка и прикладной лингвистики Института филологии и межкультурной коммуникации им. Льва Толстого КФУ Елена Анатольевна Горобец.

 

– Елена Анатольевна, расскажите, пожалуйста, о вашем проекте. В Татарстане пока не очень широко известно о том, чем занимаются клинические лингвисты и нейролингвисты. Это одно и то же?

– Клиническая лингвистика и нейролингвистика – это не совсем одно и то же. Хотя они, безусловно, пересекаются в той части, где речь идет о речевых расстройствах. Мы занимаемся проблемами речи, которые возникают у пациентов после перенесенных инсультов, а также вследствие прочих неврологических заболеваний, скажем, при мультиинфарктной энцефалопатии и т.д. Мы проводим специфические тесты, чтобы выявить, какое конкретно речевое расстройство у пациента имеет место, и проводим лингвореабилитационную работу: занимаемся восстановлением речевых функций у пациента. Это одно из направлений нашей работы – то, которое связано с нейроисследованиями.

 

- Расскажите поподробнее о клинической лингвистике. Как вы помогаете врачам-практикам ставить диагнозы? 

– Поскольку неврологам требуется помощь при сборе анамнеза, мы разрабатываем опросники, связанные с выявлением конкретных лексических единиц, описывающих симптомы различных заболеваний. Именно они помогают, к примеру, диагностировать причины боли у пациентов, выявить ее характер. Болевыми исследованиями занимаются не только врачи, а многие специалисты: неврологи, психологи. Лингвистического материала в этих исследованиях недостаточно.

Кроме того, мы занимается разработкой опросников для пациентов, которым свойственны алекситимичные черты. Алекситимия – это не отклонение от нормы, а специфическое свойство личности. И проявляется оно в том, что пациент не может выразить словами свои ощущения, эмоции, поэтому ему крайне тяжело передать, что он чувствует в данный момент. Для того чтобы разобраться в его болезнях, нужна помощь лингвистов. Нужно разрабатывать специальные опросники, готовые слова-дескрипторы, фразы-дескрипторы. Это нужно для того, чтобы пациент не думал, как выразить вербально свое состояние (у алекситимичной личности это, скорее всего, не получится), а мог выбрать из имеющегося перечня самостоятельно. Вот этой работой никто не занимается в России. И мы решили начать, потому что это действительно необходимо в клинической практике.

 

- Почему вы решили запустить это проектное исследование? И можно ли назвать вашу работу уникальной для России?

– Насчет уникальной – это гипербола, конечно, но, как я уже упомянула выше, в России нет лингвистических исследований по боли, а также лингвистических исследований в области алекситимии.

Про речевые расстройства так сказать, конечно же, нельзя. Основателем отечественной нейролингвистики является нейропсихолог Александр Романович Лурия. В отечественной традиции исследования в области нейролингвистики велись и ведутся достаточно активно, особенно в настоящее время. Это, безусловно, хорошо, многое уже сделано. Но лингвистические аспекты многих проблем остались неизученными. Почему мы начали этим заниматься? Мы подошли к этому с системной точки зрения: стали проводить уровневый лингвистический анализ и выяснили, что именно в нашей части данных не хватает. Кроме того, у нас билингвальный регион, и исследования по речевым расстройствам у русско-татарских билингвов и монолингвов-татар должны проводиться в Татарстане. Естественно, важно и то, что мы публикуем монографии, различные методические пособия, руководства для врачей и прикладных лингвистов, участвуем в международных конференциях. Но наша команда всегда помнит о том, что основная задача – это реабилитация и помощь пациентам.

 

– Актуальна ли для взрослого пациента помощь лингвиста?

 – Если взрослый человек столкнется с этой проблемой, то он увидит, что речевая помощь взрослым в России практически не практикуется. Если пациент перенес инсульт, в результате чего появились речевые расстройства, то, как правило, он едет восстанавливаться в крупные центры Москвы или Санкт-Петербурга. У нас, к сожалению, в малой степени представлена речевая помощь именно людям в возрасте. Легко найти логопеда для ребенка, но достаточно сложно – специалистов, которые будут многоаспектно заниматься восстановлением речи взрослого человека. Логопед актуализирует одни аспекты, психолог – другие, лингвист – третьи. Мы все - одна общая группа, члены которой не конкурируют между собой, а напротив, объединяются и работают над полиаспектным восстановлением речевых функций.

Мы поняли, что не хватает исследований в этой области и не хватает помощи пациентам. В остром периоде она им нужна не меньше, чем в хроническом. Им требуется поддержка, как психологическая, так и лингвистическая. Терять речь гораздо страшнее, чем оказаться обездвиженным.

Проект удалось запустить благодаря тому, что у КФУ появилась своя клиника – РКБ-2. До этого мы не могли проводить исследования. У нас замечательная полидисциплинарная команда: врачи-неврологи, лингвисты, психологи. Мы понимаем, какая перед нами стоит общая задача. В этом плане нам очень повезло.

 

– Как давно был запущен проект? Можете ли вы сказать, что результаты вашего исследования помогут диагностировать тяжелые заболевания?

– В РКБ-2 мы начали работу в январе 2014 года. Мы работаем с большим количеством пациентов по разным направлениям. С теми, у кого есть речевые расстройства, мы занимаемся лингвореабилитацией. В том числе нам интересны пациенты, которые жалуются на невыносимые головные боли, боли в спине. С ними мы занимаемся болевыми разработками.

Нужно понимать, что речь – это одна из когнитивных функций. И когда мозг начинает страдать или давать сбой, нарушения речи – это одни из первых показателей каких-то проблем. На ранних стадиях развития болезни Альцгеймера, когда это еще сложно диагностировать, именно речевые расстройства зачастую дают знать: кажется, у пациента какие-то проблемы с когнитивными функциями. И если вовремя начать терапию (то есть лингвисты помогли выявить болезнь, и неврологи принялись за работу), пациенту можно помочь отсрочить развитие этого заболевания.

 

- С какими диагнозами вы успели столкнуться во время практической работы в РКБ-2?

– Вы знаете, мы работаем с пациентами с абсолютно разными диагнозами. Преимущественно это, конечно же, пациенты, которые перенесли инсульт. На данный момент нас больше всего интересуют системные расстройства речи. Это афазия различного типа и генеза, специфика грамматических нарушений в речи афатиков, семантические нарушения. Очень часто проявляются амнестические нарушения. Я бы сказала, что тут вообще нужно активизировать работу, поскольку амнестические нарушения встречаются даже у людей, которые не переносили инсульт. Симптомы возникают в результате когнитивного снижения, которое наступает  у людей с возрастом. И коррекционную работу желательно проводить до наступления критической стадии.

 

– Опишите, пожалуйста, как проходит ваша работа с пациентами.

– Мы беседуем, выясняем, что беспокоит человека, проводим тестирование, которое выявляет или не выявляет у него когнитивное снижение, и проводим специфическое нейролингвистическое тестирование. Тестирование мы повторяем несколько раз. Первый раз – при самой первой встрече, второй раз  – через неделю или две, третий – когда пациент выписывается. Дальше, если у пациентов есть желание,  мы поддерживаем с ними связь и встречаемся уже тогда, когда они находятся в хроническом периоде. Мы отслеживаем динамику: нет ли ухудшений, есть ли улучшения. Также занимаемся по речевым альбомам: пересказываем тексты, описываем картинки. По сути, мы занимаемся русским языком так, как мы когда-то занимались им в школе, как нам всем надо продолжать им заниматься. Только мы этого не делаем. Все люди понимают, для чего нужно делать гимнастику по утрам. То, что нужно тренировать память, в том числе и вербальную, люди тоже понимают, но не делают этого. Таким образом, речевая память у них ухудшается, и они часто оказываются не в состоянии воспроизвести текст, который состоит из шести не очень сложных предложений. Над этим мы работаем. То есть, корректируем расстройства речи на фонетическом, лексическом, морфологическом, синтаксическом и на текстовом уровнях.

 

– Довольны ли вы результатами? Как вы оцениваете свою работу?

– Работа идет. Полученными результатами мы довольны, но стремимся к большему. У нас один конечный, глобальный результат – это реабилитация и помощь врачам в диагностике (это касается исследований в области боли и исследований в области алекситимии). Мы разрабатываем опросники, которые помогают пациентам легче выражать свои чувства. Болевых опросников на самом деле очень много. Их не очень много в России, но достаточно за рубежом. Некоторые из них переводим (естественно, с согласия авторов) и внедряем в нашу практику. Некоторые опросники мы создаем сами. Это необходимо, так как у нас, как уже было упомянуто выше, специфический регион, билингвальный. И мы встречаем такие описания, которые нигде не фигурировали. Все это фиксируем, создаем базу данных. После вырабатываем слова-дескрипторы и фразы-дескрипторы, которые помогают пациентам, занимаемся апробацией полученных дескрипторов. И главное: описания, как правило, типичны. И если мы их типизируем и помещаем в опросник, то пациенту остается лишь выбрать из предложенных вариантов. А если мы просим его самого все это переработать, высказать, то не каждый пациент сможет точно описать свое состояние.

Сейчас мы уже сделали опросники, мы активно работаем с пациентами по части реабилитации, мы облегчили неврологам задачу постановки диагноза и сбора анамнеза. Понятно, что врачам некогда заниматься лингвистическими аспектами речи пациентов, это уже не их задача. А как раз именно наша. Очень жалко, что в России практически нет клинических лингвистов. За рубежом это совершенно обычная практика. За рубежом клинический лингвист  в сотрудничестве с логопедом никого не удивляет. Это нормальная практика. У нас – нет, и очень жаль. Мы пытаемся внедрить нашу работу в клиническую практику, доказать, что лингвист в больнице – это вполне обычное явление.

 

– В каких случаях восстановление речи у пациентов может быть успешным?

– В целом, я могу сказать, что мы добиваемся определенных результатов ровно настолько, насколько этого хочет сам пациент. Есть мотивированные пациенты: они хватаются за предлагаемые упражнения, они работают сами. Такие пациенты добиваются успехов, даже если у них тяжелые расстройства. Есть пациенты более инертные, они не очень верят в себя. Вот у них реабилитация идет с меньшей скоростью. Тем не менее определённого успеха мы достигаем практически всегда. Даже в случаях тотальной афазии, когда пациенты лежат и не могут ни одного звука произнести, при систематической работе можно добиться хотя бы минимальных результатов.

 

– Учитывая то, что сегодня людей, которые переносят инсульт, становится все больше, насколько актуально и важно ваше исследование?

Радий Германович Есин– Речь – это коммуникация. И принять отсутствие коммуникации психологически очень сложно. Человека не понимают родственники и близкие – это, наверное, самое тяжелое, что может случиться с человеком. И, конечно же, пациенты это чувствуют и понимают.  Мы получили в клинике отдачу в том смысле, что пациентам мы нужны, пациенты нашего прихода ждут и радуются ему. Соответственно, есть результат. Реабилитационная работа занимает не 20 дней (именно столько пациенты, как правило, лежат в больнице), а гораздо больше времени. У больных всегда есть возможность с нами связаться, прийти к нам. Мы их снабжаем новым речевым материалом. Так мы стараемся внести свою лепту в реабилитацию. К тому же, казанские врачи-неврологи и ученые уверены, что опросники лингвистов Института филологии и межкультурной коммуникации КФУ помогут выявить болезни, которые не поддаются стандартной диагностике, когда заболевания невозможно выявить инструментальными методами лучевой, лабораторной и иной диагностики. Эту группу заболеваний врачи относят к функциональным расстройствам нервной системы. В список входят болевые синдромы, нарушения памяти, тревожные расстройства. Современное состояние диагностики не позволяет  их обнаружить в силу того, что речь идет об очень тонким механизмах. И в таких ситуациях диагностика осуществляется преимущественно на основе отчета самого пациента. Все чаще в группу таких заболеваний  специалисты включают и депрессию. Это состояние человека до сих пор официально не признано болезнью. При этом скандинавские ученые дают неутешительный прогноз: к 2020-му году каждый взрослый человек будет принимать антидепрессанты. Это утверждение разделяет и профессор кафедры неврологии и мануальной терапии КГМА, профессор кафедры русского языка и прикладной лингвистики ИФМК КФУ, один из руководителей проекта «Клиническая лингвистика и нейролингвистика», доктор медицинских наук Радий Германович Есин.

– К сожалению, важность диагностики депрессии и тревоги пока недооценивается. Дебют этих заболеваний приходится на подростковый возраст:  10-12 лет. Нелеченные тревожные расстройства в старшем возрасте перерастают в депрессию, а депрессия является независимым предиктором таких заболеваний, как артериальная гипертония, инсульт, инфаркт миокарда и язва желудка. Во всем мире признано, что диагностика депрессии является важнейшим компонентом любых соматических заболеваний. Мы стараемся эту мысль донести до сознания врачей и научить их правильно диагностировать эти состояния. Целью нашего проекта является разработка инструмента для практического здравоохранения. С одной стороны, мы работаем над получением новых научных результатов, использованием новых методов диагностики, с другой – мы хотим  дать практикующим врачам (неврологам, терапевтам, врачам общей практики) в руки надежные, проверенные опросники, посредством которых они за короткое время смогут на амбулаторном приеме, в стационаре диагностировать состояния, которые нельзя «потрогать руками».

Источник информации: Альбина Миннибаева
Комментарии
йорк 31.01.16, 16:14
Они счастливы работать в кфу