В нашей газете было опубликовано интервью с выдающимся филологом-славистом, членом МНС КФУ Вернером Лефельдтом. 

Темой разговора был кризис гуманитарного образования и вызванное им падение культуры. "А что об этом думают наши гуманитарии?",- задались вопросом мы. Своими мыслями по поводу гуманитарных знаний и всего, что с ними связано, поделился директор Института социально-философских наук и массовых коммуникаций КФУ, член-корреспондент АН РТ, профессор Михаил Щелкунов.

- Трудно не согласиться с профессором Лефельдтом, что  университетские гуманитарии оказались недооцененными. Впрочем, появились признаки надежды -  при содействии экспертов ВШЭ формируется Дорожная карта социально-экономического блока КФУ, в который входят три его крупных социо-гуманитарных института: Институт социально-философских наук и массовых коммуникаций, Институт международных отношений, истории и востоковедения и Институт управления, экономики и финансов.

Что касается справедливых критических замечаний доктора Лефельдта относительно резкого падения культуры речи, языка и общения в целом, то они - свидетельство столь характерного для современного общества потребительского отношения к жизни, культуре, образованию.

Общество потребления (консьюмеризм), в которое мы стремительно втягиваемся, "догоняя" западный мир,  формирует у индивида-потребителя "безусильственный" способ мысли и действия. Человек не желает растрачивать личностные ресурсы (интеллектуальные, эмоциональные, волевые) на освоение окружающего мира. А зачем? У него есть работа, приносящая деньги, на которые, кажется,  можно приобрести почти все в современном обществе.

Почти - но не все: невозможно купить духовные ценности. Не зря сказано: можно купить Библию - но не веру; коллекцию картин - но не художественный вкус; диск с записью песни - но  не вокальное мастерство ее исполнителя и т.д.  Другими словами, освоение духовных ценностей невозможно без приложения реальных личностных усилий.

Увы, человек-консьюмер к этому не расположен. Отсюда - массовое пренебрежение ценностями и нормами духовной культуры, в частности,  правилами языка. К чему овладевать нормами литературной речи - ведь это  требует усилий. "И так сойдет" - поймут, примут, привыкнут!

И мы снисходительно привыкаем к "блатным" терминам из уст  официальных лиц (беспредел, подстава, косячить и т.п.), к невнятным скороговоркам теле- и радиоведущих, к чудовищным газетным ляпам и "олбанскому" языку интернета. А чего стоит официально разрешенный  лимит в 5 ошибок  на каждые 100 слов для тех, кто недавно писал в школе президентское сочинение? Послушать бы все это нашим учителям-словесникам?

Да, с позиций ревнителей чистоты языка нынешнее состояние культуры речи, как устной, так и письменной -  нетерпимо и недопустимо. А вот с позиций массового потребителя  языковой продукции  оно вполне нормальное,  общепринятое и подчас "крутое".

Бесспорно, учитель-литературовед, преподаватель-филолог или журналист из солидного печатного издания должны быть носителями хорошего языка. Но подозреваю, что "высокий штиль" репортера бульварной газетенки, сочинителя рекламы ширпотреба или продавца "народного" супермаркета, скорее, отпугнет от  них публику (массового потребителя), чем привлечет  к ним.

К сожалению, сегодня тон в жизни задают эти самые массовые потребители, а не "сеятели разумного, доброго, вечного". Думаю, что в этих условиях требовать от всех поголовно правильной речи, соблюдения элементарных норм языка - предприятие сомнительное и малоперспективное.

Выход в другом. Несмотря ни на что, все еще остается немало молодых людей, увлеченных социо-гуманитарными предметами - историей, литературой, языковедением, философией и т.д. Они - наше будущее, на них мы возлагаем наши надежды. Поэтому программой-минимум должно стать сохранение языка для профессионального сообщества и его защита от инвазий уличной лексики. Программа-максимум же (здесь я полностью согласен с Лефельдтом) - на практике показывать обществу преимущества правильного языка через культуру и авторитет и его носителей.