Университет будущего: коммерция, интернационализация, виртуальность
В минувшую пятницу в подмосковном Долгопрудном завершилась традиционная, уже 18-я проектная сессия программы «5-100». На площадке инновационного Физтехпарка МФТИ обсуждались вопросы, касающиеся будущего вузов-участников проекта, а также глобальные тренды в науке и образовании, за которыми необходимо успевать.
Одним из завершающих мероприятий семинара-конференции стала открытая лекция Татьяны Клячко, директора Центра экономики непрерывного образования РАНХиГС. Эксперт подняла тему, волнующую сегодня, пожалуй, весь академический мир: какие изменения ждут систему высшего образования в ближайшие десятилетия?
По ее мнению, сегодня происходит так называемая четвертая промышленная революция: приток инновационных технологий активно меняет рынок труда, требуя все более квалифицированных кадров. Одновременно, благодаря нарастающей тенденции всеобщего высшего образования, а также перехода к автоматизации и роботизации во всех промышленных и бизнес-сферах, возникает избыток рабочих рук. Таким образом, перепроизводство высококвалифицированных кадров будет расти, а эффективность работы вузов, то есть трудоустройство их выпускников, – падать.
Численность студентов в мире уже бьет все возможные рекорды. Поэтому уже сейчас в развитых странах наблюдается отход от государственного финансирования образования, то есть отказ от «бюджетных мест» в пользу исключительно коммерческого подхода. Стоимость обучения при этом неуклонно растет. Значит ли это, что вскоре мы «откатимся» в XIX век, когда высшее образование было исключительно элитарным?
Необязательно, считает Татьяна Клячко. Всюду в развитых странах существует такой феномен, как поколенческая гонка за уровнем образования. Это значит, что родители, в свое время окончившие высшие школы, не допускают снижения уровня образования у своих детей. Спрос на высшее образование падать не будет, однако уровни этого образования могут «обесцениваться». Иными словами, как сегодня ценится диплом магистра, так вскоре «минимальной проходной» на рынок труда станет ученая степень, и чем дальше, тем выше будет расти уровень этой степени.
По большому счету, такая тенденция не нова. В США средний возраст студента уже достиг 26, по прогнозам, через 15-10 лет эта цифра вырастет до 30 лет; дальше – больше. В совокупности это ведет к старению общества: такие «вечные студенты» позже входят в самостоятельную жизнь, заводят семьи и рожают детей, а значит, вскоре развитым странам грозит демографическая «яма». При переизбытке рабочих рук снизится уровень зарплат, и, если учесть, что в Америке уже почти полностью реализован принцип платного высшего образования, позволить его себе смогут гораздо меньше людей.
Однако решит ли это проблему переизбытка студенчества? Не совсем: «вакантные» места будут занимать абитуриенты из развивающихся стран, однако лишь с тем условием, что по получении диплома выпускники будут отправляться обратно в регионы, где квалифицированные кадры нужны особенно остро.
Таким образом, главный вопрос, который сегодня стоит перед мировым академическим сообществом, можно сформулировать так: какие барьеры возникнут, чтобы повысить отдачу от высшего образования?
Как заметила Татьяна Клячко, возможности прогнозирования потребностей рынка труда всё более ограничиваются. Поэтому, при всей необходимости ориентироваться на экономику, университеты сегодня выбирают собственный вектор развития. Разрабатываются и внедряются технологии «гибкого» образования: ставка в них делается на адаптивность таких систем и снижение стоимости обучения. В частности, в них повышается доля самостоятельной работы студента. Другой особенностью становится отход от реальной академической мобильности в пользу широкого внедрения дистанционных онлайн-курсов и программ. С одной стороны, это нивелирует описанную выше проблему «элитарности». С другой – создает жесткую конкуренцию вузов, в основном, за профессорские кадры: имея возможность прослушать курс от лучших специалистов буквально «в один клик», студенты перестанут «оглядываться» на территориальный фактор и довольствоваться университетами рангом ниже, но расположенными по соседству.
Исходом такого процесса может стать резкое сокращение числа университетов в мире уже через 20 лет и переход к полной гегемонии условных «топ-100», которые продолжат функционировать. Именно поэтому конкуренция между вузами обостряется уже сегодня. Татьяна Клячко обратила внимание, что российской системе высшего образования необходим кардинальный разворот в сторону глобальных трендов: только так отечественные университеты смогут «выжить» в новых реалиях. Более того, российским вузам поможет налаживание международных контактов.
Образование интернационализируется, говорит эксперт, и это – определенно хорошо. О тренде глобализации говорили на семинаре-конференции и эксперты рейтинговых агентств. Так, представители Times Higher Education рассказали, что научный мир диктует необходимость повышать открытость, междисциплинарность исследований и «международность» – именно так, сообща, вузы в разных точках мира смогут повышать свой уровень.
Напомним, что именно на это направлена работа проекта «5-100». Эксперты проекта совместно с Министерством образования и науки РФ на площадке того же семинара-конференции уже успели подискутировать на эту тему предметно. Еще по итогам первого дня обсуждений был принят проектный документ, содержащий в себе ряд предписаний вузам-участникам для наиболее полного достижения исключительно оптимистичных прогнозов. В частности, речь идет о глобальной цели программы – гарантированном вхождении пятерки российских университетов в топ-100 лучших в мире.
