Профессор, заслуженный деятель науки РФ и РТ, член-корреспондент Академии Наук Республики Татарстан Мидхат Фарукшин издал новую книгу - «Этничность и федерализм».
Это один из результатов двадцатилетнего периода исследований федераций и федерализма, получивших признание в российском политологическом сообществе. В то же время монография не является продолжением опубликованной в 2005 году книги «Лицо и маска (заметки о политическом лидерстве в Татарстане, 1989-2005 гг.)». Скорее, в своей новой книгесвоей новой книгой Мидхат Фарукшин пытается закрыть тот пробел в теории и практике федерализма, который касается изучения роли этнического фактора в федеративных системах.
Выход в свет нового труда одного из самых известных профессоров-политологов Татарстана дал повод поговорить с Мидхатом Хабибовичем не только о его книге, но и политической злобе дня, в частности, о возможных изменениях во властной верхушке Татарстана.
— Мидхат Хабибович, как вы можете прокомментировать появившиеся в ряде СМИ предположения, что президент Татарстана Рустам Минниханов вскоре будет назначен главой правительства России – вместо Дмитрия Медведева?
— Происхождение такого слуха объяснимо. Вы знаете, что согласно принятым в 2010 году поправкам к закону «Об общих принципах организации законодательных и исполнительных органов госвласти субъектов РФ», все региональные лидеры должны называться главами или руководителями субъектов РФ к 1 января 2015 года, но не президентами. Первым это выполнил Рамзан Кадыров, недавно аналогичное решение принял парламент Башкирии. Мы тоже идем к этому. Медленно, но движемся. Понятно, что есть люди, которые полагают, что с утратой именования «президент» Рустам Нургалиевич Минниханов потеряет в имидже, и придумывают, как ему сохранить политическое лицо.
Я не думаю, что Минниханов в обозримом будущем сменит премьера Медведева, хотя вовсе не исключаю назначение Рустама Нургалиевича на какой-то высокий пост в российском правительстве. Ведь по итогам исследования эффективности управления в субъектах Российской Федерации в 2013 году Рустам Минниханов признан наиболее эффективным руководителем среди глав всех субъектов федерации.
— А что вы скажете на неоднократные заявления Шаймиева (последнее было сделано буквально в октябре этого года) о том, что «республика не будет выполнять закон, требующий отказаться от наименования “президент”»?
— Такими заявлениями, если они были, Шаймиев ставит в неловкое положение нынешнего президента. Еще во времена царствования Шаймиева был принят федеральный Закон. А раз есть закон – нужно его выполнять. Тут может возникнуть следующий вопрос: сможет ли Минниханов остаться президентом до 1 января 2015 года? Потому что, насколько мне известно, московский Кремль торопит с принятием соответствующего закона и завершить переименование не 1 января 2015 года, а в 2014 году.
— Еще о вертикали власти. В Послании Федеральному собранию Путин заявил, что надо больше давать возможности органам местного самоуправления. Это что – попытка укрепить власть по горизонтали?
— Нет, Путин от вертикали власти не отошел, и он никогда от нее не отойдет. Он по натуре человек авторитарный, а если судить по его карьере, то тем более трудно предположить, что он изменит стиль своего руководства. И вертикаль, кстати, нужна. В любом государстве есть вертикаль. Но когда возникает сверхвертикализация, тогда это пагубно отражается на государстве.
Полагаю, что Путин имел в виду следующее: федеральный центр сейчас перегружен обязательствами, обязанностями и т.д. И поэтому на сегодняшний день возникла потребность в децентрализации – на уровне субъектов федерации и децентрализации – на уровне местного самоуправления, с которым население больше всего общается.
Я бы акцентировал ваше внимание вот на что. В последнее время из лексики Путина выпало слово «федерализм» – он нигде не упоминает его. А ведь понятие федерализм настолько мощное и должно быть важным для РФ, хотя бы потому, что уже в первой статье Конституции говорится о федеративном характере Российской Федерации.
А ни в выступлении на ТВ, ни в Послании Федеральному собранию, ни в других своих выступлениях Путин не употребляет этого понятия.
Более того, президент России сказал, что Конституция уже не является догмой. По его словам это значит, что она может совершенствоваться в соответствии с динамикой жизни. Единственное, на чем настаивает президент, что нельзя трогать лишь одну главу, вторую – «Права и свободы человека и гражданина».
Меня удивило следующее: почему никто из тех людей, которые готовили ему речь, не подсказал, что по Конституции нельзя менять первую, вторую и девятую главы. Любое изменение в одной из этих трех глав влечет за собой буквально создание новой Конституции. То, что он выделил именно вторую главу вполне объяснимо: это ориентир на мировую общественность, которая ратует за права и свободы человека. Но он забыл, что первая глава – важнейшая, потому что именно в ней определяются основы конституционного строя России.
– Мидхат Хабибович, давайте теперь поговорим об одной главе вашей новой книги. Эта глава – вторая - называется «Этнофедерализм: аномалия или норма». Так что – норма или аномалия?
– Да, вопрос об этнофедерализме, как и об этнических федерациях, является в отечественных политической и правовой науках дискуссионным. Этническими называются федерации, в которых один, два или несколько субъектов федерации сформированы по этно-территориальному принципу. Если среди зарубежных политологов существует почти всеобщее признание правомерности этнических федераций, то среди множества российских ученых и политиков преобладает мнение, что это аномалия. Отсюда призывы покончить с национально-территориальным принципом организации российского государства, устранив национальные государственные образования, в первую очередь, республики. На это направлена, например, пресловутая идея губернизации России. Но таким людям от науки и политики хотелось бы сказать: «У России и без того масса нерешенных проблем, не создавайте еще одну, решение которой по вашему сценарию приведет к тяжелейшим потрясением в стране. Как говорится, не буди лиха, пока оно тихо или по-черномырдински – не чешите там, где не чешется». В мире много этнофедераций – Бельгия, Индия, Канада, Нигерия, Швейцария, Эфиопия – но никто не ставит вопрос об их устранении.
– В последнее время много говорится о росте проявлений ксенофобии в российском обществе. Это ведь тоже может послужить аргументом против этнофедерации и привести к политике ограничения прав и интересов каких-то этнических групп?
– Политика ограничения прав и интересов каких-то этнических групп может проявляться, например, и в невозможности занятия высокой должности людьми неподобающих национальностей, а простираться вплоть до геноцида. Об этом, о причинах этнических конфликтов и известных способах их разрешения, говорится в шестой главе моей монографии. Но вообще лучше не допустить конфликт, чем затем его тушить.
– Неужели нашему правительству не удастся обуздать национализм?
– Как вы говорите, обуздать очень трудно. Главное, что может и должно сделать правительство (и это станет огромным достижением), – это не допустить элементов ксенофобии в своей политике. Что касается бытового национализма, то тут власти вряд ли удастся что-либо сделать. Это вопрос не одного года. Такой национализм преодолевается в процессе социализации, путем воспитания, в результате роста культуры.
– Многие политики сейчас говорят о территориальных проблемах и о дроблении этнических групп.
– Действительно, одна из идей, которую проповедуют противники этнофедерализма, состоит в том, чтобы объединить, например, республики с другими субъектами федерации – областями с преимущественно этнически русским населением. Замысел заключается не в том, чтобы раздробить сами этнические группы, а в том, чтобы путем объединения растворить республики, а также уменьшить долю титульной нации республики в населении нового объединенного субъекта федерации и объявить об отсутствии оснований для реализации права на политическое самоопределение.
В книге я рассматриваю, в частности, судьбу Югославии, которая была этнофедерацией. Как известно, и об этом есть свидетельства иностранных очевидцев, Тито сначала перемешал население. Сербы пусть живут в Хорватии, а хорваты в Сербии. И это в конце концов привело к трагическим событиям, разрушившим Югославию.
В западном научном сообществе существует точка зрения, что если этническая группа компактно проживает на определенной территории, она должна иметь политическую автономию. Национальное государство – один из видов политической автономии. Но у нас в России эта точка зрения не активируется.
– А что может произойти, если автономии не будет?
– В этом случае этническая группа не сможет защитить свой язык, свою культуру. Доказательств тому – великое множество. Мы располагаем исследованиями, доказывающими, что чуваши, живущие за пределами Чувашской республики, знают язык гораздо хуже, чем чуваши, которые проживают в республике. Точно такие исследования есть по Республике Саха (Якутия).
С этой точки зрения, конечно, национальная государственность призвана, прежде всего, защищать культурные, языковые интересы титульной нации. И самое главное – национальная государственность служит центром политической и культурной консолидации соответствующей этнической группы, сохранения ее этнической идентичности и противодействия ассимиляции.
– Каковы способы решения проблем, связанных с представительством меньшинств в органах власти?
– В международной практике используются различные способы представительства этнических меньшинств в органах государственной власти: это введение мажоритарной избирательной системы; признание существования этнических партий, через которые избираются некоторые депутаты в законодательные органы власти; использование квотирования и резервирования; законодательное паритетное распределение властных постов между представителями разных этнических групп (как, например, в Бельгии, где по Конституции половину министерских постов должны занимать франкофоны, половину – фламандцы).
В Российской Федерации эти способы официально не используются, кроме некоторых регионов – Дагестана, Якутии и некоторых других, где на законодательном уровне обеспечивается представительство ряда этнических меньшинств. В книге я предлагаю создать Совет по делам национальностей при Президенте РФ, обязать политические партии отражать пропорционально этнический состав населения субъектов федерации при составлении региональных партийных списков во время выборов в законодательные органы власти и др.
– Для читателей в Татарстане может представлять особый интерес четвертая глава книги, посвященная этнолингвистическим проблемам. Было бы интересно узнать, как проблему языка решают в других странах мира.
– По поводу языка я могу сказать следующее: если есть государственный язык (а в Татарстане два государственных языка), то они оба должны быть обязательными для изучения в школах. Но я бы ввел обязательное изучение татарского языка, прежде всего, для детей-татар. Люди изучают язык не потому, что он государственный, а потому, что без него невозможно нормально жить, общаться, приобщаться к литературе, искусству.
– Как могут сочетаться этническая и гражданская идентичности в условиях этнофедерализма?
– Сейчас общепризнано, что гражданская (общенациональная) и этническая идентичность могут существовать одновременно, сочетаться, не исключать одна другую. Это подтверждается и практикой этнофедераций. Татарин может оставаться татарином и одновременно отождествлять себя со всей страной, то есть быть гражданином России. Но гражданская и этническая идентичности могут находиться и в противоречивом взаимодействии.
В последнее время стало модным говорить о российской нации, россиянах. На сегодняшний день в главном официальном документе по национальной политике «Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года» говорится и о российской нации, и россиянах. Однако в научном сообществе нет единого мнения на этот счет. Одни считают, что это отражает нашу действительность и способствует сплочению общества, другие (и я отношусь к х числу) полагают, что говорить о таких вещах преждевременно.
– Но если правительство приняло такой документ, как «Стратегия…», значит, оно готово решать эти проблемы?
– Принятием правительством только документа такие вопросы не решаются. Необходима политическая воля для осуществления мероприятий по многим направлениям. Важно, в частности, сохранение национальной государственности, а не подмена ее национально-культурной автономией. Никакая власть и никакая политическая элита не вправе определять, какой народ имеет право на собственную национальную государственность, какой – только на национально-культурную автономию, а какому из народов не полагается ничего. Решение по этому вопросу должен принимать сам народ, исходя из собственных потребностей и реальных возможностей.
– И это вопрос ни одного года и даже десятилетия, вы согласны?
– Да.
–Тогда возникает вопрос о необходимости «Стратегии…» вообще.
– «Стратегия государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года» своевременна и нужна российскому обществу. Этот документ заменил Концепцию национальной политики 1996 года. Но если сравнивать их, то проект от 96-го года был слабее: в нем чувствовалось абсолютно декларативные, оторванные от жизни заявления. А «Стратегия» – более взвешенный документ. Чувствуется, что он написан высококлассными специалистами, экспертами.
– Не возникают ли противоречия между определением, которое дается в Конституции о многонациональном народе, и той задачей, которая поставлена в «Стратегии…» о формировании единой гражданской российской нации?
- Противоречия здесь нет. Это разные вещи. Государство может быть многонациональным. Яркое подтверждение тому – США. Американское общество многонациональное и многорасовое. Но, тем не менее, это не мешает говорить о том, что здесь есть нация-государство. Под нацией-государством в данном случае понимается гражданское сообщество.
Вы наверняка обращали внимание, что любой гражданин Америки, не важно, какого он цвета кожи и веры, обязательно гордо скажет: «Я американец». К сожалению, у нас не каждый россиянин сможет сказать такое. Можете ли вы себе представить, чтобы типичный представитель Северного Кавказа заявил о себе что-то подобное? И не только представитель Северного Кавказа. До такого понимания гражданского общества в России пройдут десятилетия.
- Ну да, - в России надобно жить долго… Спасибо, Мидхат Хабибович.