В последние годы в России предпринято несколько попыток развития исследовательских университетов. О перспективе возвращения науки в вузы размышляют научный руководитель Института образования НИУ ВШЭ Исак Фрумин и замминистра образования и науки РФ Александр Повалко в статье, опубликованной в международном сборнике «How World-Class Universities Affect Global Higher Education».  Перевод статьи опубликован на сайте Высшей школы экономики - ОПЕК.ru.

Долгое время российское академическое сообщество, политики и чиновники, ответственные за развитие системы образования, считали, что советская образовательная модель, в значительной степени сохранившаяся и в постсоветской России, является одной из лучших в мире. Однако международные университетские рейтинги показали, что российские вузы неконкурентоспособны на мировой арене. Исак Фрумин и Александр Повалко в своей статье «Top Down Push For Excellence: Lessons from Russia» указывают на одну из главных причин этого несоответствия.

Дело в том, что важным показателем, учитываемым в рейтингах, является объем и качество исследований, проводимых университетами. В советско-российской академической системе образовательная и исследовательская деятельность существовали, как правило, параллельно друг другу, лишь изредка пересекаясь. Вузы были местом подготовки профессиональных и научных кадров, а собственно исследовательская работа велась в учреждениях Академии наук и отраслевых НИИ.

Осознав масштабы проблемы, в середине 2000-х годов, российское правительство начало принимать меры по возвращению науки в университеты. Было предложено несколько моделей развития исследовательских университетов. И вот что из этого получилось.

МГУ и СПбГУ – «национальные достояния»

Московский и Санкт-Петербургский университеты всегда играли ведущую роль в российском образовании и находились в привилегированном положении. Несколько лет назад им был присвоен отличный от других вузов правовой статус, обеспечивающий, в том числе, большой объем государственного финансирования. Однако выделяемые им средства идут не на реформирование или создание новых программ, а на поддержку уже существующих структур. Некоторые из них, прежде всего в области математики и естественных наук, действительно показывают неплохие результаты. Однако в таких международных рейтингах, как Times Higher Education (THE) и Quacquarelli Symonds (QS), их позиции не столь впечатляющи.

Таблица 1. Динамика МГУ и СПбГУ в рейтингах THE и QS 

Источник: QS World University Rankings (2013); THE World University Rankings (2013)

Оба университета имеют богатую историю и традиции, но в то же время стали в некоторой степени заложниками своего славного прошлого. Поэтому ожидать от них быстрого прогресса не приходится.

Борьба за место в рейтинге

Создание федеральных университетов стало первым в постсоветской истории случаем, когда государство оказывало целенаправленную поддержку региональным вузам. Основная дискуссия развернулась вокруг того, как именно создавать федеральные университеты – «с нуля» (модель «greenfield») или на базе уже существующих в данном регионе вузов (модель «brownfield»). В итоге выбран был второй вариант (вообще можно заметить, что модель «greenfield» в России была использована единственный раз – при создании Сколтеха).

Первые федеральные университеты – Сибирский и Южный – были организованы в 2006 году, в каждом случае путем слияния четырех действующих вузов. Через три года решение о создании федеральных университетов было закреплено в специальном законе (18-ФЗ). В последующие годы было предложено более двадцати аналогичных инициатив. В результате, в России сейчас действуют девять федеральных университетов, объединивших почти сорок региональных вузов.

В федеральных университетах учатся около 282 тысяч студентов, около 168 тысяч из них – на основных образовательных программах, в том числе 10300 студентов (или 6,2% от общего числа) – в магистратуре. Последний показатель разительно отличается от средней доли студентов-магистрантов в вузах, входящих в топ-100 мировых рейтингов, где она достигает 40%.

Еще одной проблемой федеральных университетов является качество приема. Только в двух федеральных университетах – Волжском (Казанский федеральный университет) и Южном – средний балл ЕГЭ зачисленных на первый курс превышает 70. В остальных университетах он колеблется в районе 56-58 баллов.

Федеральные университеты практически незаметны в международных рейтингах. Лишь Уральский федеральный университет сумел замкнуть топ-500 рейтинга QS в 2012 году. Между тем к 2019-2021 году сразу шесть университетов планируют войти в рейтинг THE. Анализ показывает, что для достижения этой цели им придется радикально изменить свои программы развития, нынешних темпов (в частности, прироста публикаций) будет недостаточно. Расчеты показывают, что университет, который в 2019 году будет занимать 300-е место в рейтинге, уже сейчас имеет 1930 публикаций, ежегодно индексируемых в Scopus, и располагает исследовательским бюджетом более чем в 200 млн долларов.

Потенциал федеральных университетов еще не полностью раскрыт. Далеко не очевидно, что столь большие организации должны придерживаться единой модели развития – модели исследовательского университета. Более эффективным и полезным было бы высвободить в них исследовательское ядро и подразделения, ответственные за подготовку профессиональных кадров для нужд региональной экономики.

Полмиллиона студентов учатся в НИУ

Пройдя конкурсный отбор, 29 российских вузов получили статус национальных исследовательских университетов. В конце 2012 года в них обучались около 459 тысяч студентов, из них 300 тысяч – на основных образовательных программах, включая 22,5 тысячи (или 7,5% от общего числа) студентов магистратуры.

В 2009-2012 годах объем финансирования программы НИУ из федерального бюджета составил почти 35 млрд рублей (всего 10% от общих доходов этих университетов).

Рисунок 1. Структура государственного финансирования университетов в рамках программы НИУ в 2009-2012 годах

Уровень подготовки абитуриентов, поступающих в национальные исследовательские университеты, в среднем выше, чем уровень претендентов на место в федеральных вузах. Однако и среди НИУ разброс показателей велик: в 2013 году разрыв в средних баллах ЕГЭ между лидерами и аутсайдерами этой группы вузов достигал 30 баллов.

Столь же велика разница в объемах публикационной активности, хотя в среднем по группе НИУ рост показателей весьма заметен. За 2008-2012 годы количество индексируемых в Scopus, Web of Science и РИНЦ публикаций в расчете на один университет выросло почти втрое (в 2012 году их общее число превысило 29 тысяч). Все НИУ тратят существенные средства на повышение квалификации и стажировки своих сотрудников в ведущих исследовательских университетах мира. За четыре года число преподавателей и аспирантов, прошедших такую подготовку, выросло в 3,6 раза.

По сравнению с федеральными университетами НИУ чаще бывают представлены в международных рейтингах, но их позиции там весьма скромные. Так, в 2012 году МИФИ занимал 226-250 места в рейтинге THE, а в рейтинге QS МГТУ имени Баумана значился 352-м, Новосибирский государственный университет – 371-м, а Высшая школа экономики делила 501-550 места.

Проект НИУ можно считать более успешным, чем проект федеральных университетов, но важно отметить, что за прошедшие годы развитие вузов, имеющих статус НИУ, было неравномерным. Расслоение внутри этой группы только увеличилось. Самые активные НИУ нарастили публикационную активность, занялись образовательными инновациями и коммерциализацией некоторых своих разработок. Другие университеты потратили деньги на «затыкание дыр», и такой подход оказался неэффективным.

9 уроков, которые необходимо извлечь

1. Важные решения нельзя принимать в спешке. Для участия в проектах федеральных и национальных исследовательских университетов российские вузы вынуждены были в слишком короткие сроки разрабатывать стратегические программы своего развития. Времени для обстоятельного анализа, выявления всех проблем и потенциальных точек роста у них не было.

2. Необходима гибкость финансирования. Направления и сроки расходования бюджетных средств, выделенных национальным исследовательским университетам, были жестко лимитированы. На эти деньги можно было собрать и оборудовать новую лабораторию, но их нельзя было потратить собственно на исследования, проектное финансирование было недоступно.

3. Необходимо учитывать меняющиеся условия среды. Не было предложено механизма, который позволил бы быстро адаптировать программы развития университетов к новым социальным, экономическим и технологическим реалиям и соотнести их с приоритетами развития регионов, отраслей экономики или национальной системы образования. В результате индикаторы, по которым должны оцениваться результаты реализации университетских программ, уже устарели и стали нереалистичными.

4. Необходима открытость и прозрачность институционального развития. В первую очередь это касается качества учебного процесса и образовательных программ. Как правило, учебные материалы недоступны в открытом доступе и не могут быть подвергнуты независимой оценке.

5. Все познается в сравнении. Программы развития многих вузов не содержат четких ориентиров, не направлены на достижение конкретных результатов. Вузам, претендующим на вхождение в мировые рейтинги, необходимо оценивать себя не изолированно от конкурентов, а в глобальной перспективе.

6. Ищите партнеров на национальном уровне. Практика показывает, что университеты, имеющие прочные связи с РАН, бизнесом и региональными властями, быстрее добиваются хороших результатов.

7. Не нужно бояться перемен. Вузы, которые используют возможность создавать новые образовательные стандарты, реформировать свою структуру управления и привлекать новых профессионалов (в том числе молодых и из-за границы), оказываются в лидерах.

8. Всему свое время. Нереалистично ожидать от российских вузов быстрого качественного роста. Так, на создание современных научных групп уходит от трех до семи лет.

9. Финансирование должно быть соразмерно заявленным целям. Медленный прогресс российских университетов частично объясняется неадекватными и бесцельными инвестициями, которые оборачиваются пустой тратой средств.