Сегодня, 15 февраля, отмечается 25-я годовщина завершения вывода Советских войск из Афганистана. Сколько раз за четверть века мы задавались вопросом об итогах этой необъявленной войны и причинах огромных кровавых потерь в ней, но полного ответа до сих пор не получили. Много  за это время появилось книг и фильмов о судьбах «афганцев». Как, спустя столько времени, к этому факту в нашей истории относятся те, кто служил в Афганистане?

Героем нашего интервью стал офицер запаса, историк-археолог и востоковед, академик Академии военно-исторических наук РФ,  заслуженный     деятель науки РТ, профессор Института международных отношений, истории и востоковедения КФУ Альберт Бурханов.

‑ Альберт Ахметжанович! Что вы можете сказать о войне в Афганистане? Как сейчас, спустя 25 лет, вы относитесь к ней?

‑ К любой войне плохо отношусь. Я вообще пацифист по натуре. Лучше поставить вопрос по-другому и спросить у меня, как я отношусь к введению войск в Афганистан? К введению войск в принципе отношусь нормально, если того требует обстановка и соседнее большое государство выполняет свои миротворческие функции. Но надо ли было нам везде «строить социализм» и учить других, как им следует жить? Если бы мы не вмешались во внутреннюю политику этого государства, то никаких проблем не возникло, ведь до введения войск Афганистан приходился нам дружественной страной.

С вводом в Афганистан войск руководство Советского Союза не предполагало вести боевые действия против мятежников, оно рассчитывало, по-видимому, на то, что само присутствие наших войск позволит афганским руководителям стабилизировать обстановку. Введенные войска предполагалось использовать лишь для охраны стратегических объектов. Но!

Руководство СССР, введя войска в Афганистан, не имело четкой военно-стратегической цели предпринятой акции. С высоты сегодняшнего дня, зная лучше, чем в прошлом, все обстоятельства дела и замыслы сторон, можно со всей уверенностью утверждать, что наиболее перспективным и рациональным был настойчивый поиск путей политического урегулирования внутренних и внешних афганских проблем путем выработки жизненных, неординарных решений и выдвижения крупных убедительных внешнеполитических инициатив и предложений. Именно по такому пути и вынуждено было пойти советское руководство для завершения «афганской войны».

‑ Почему никто не может победить гордый народ Афганистана?

‑ В вашем вопросе, уже содержится ответ. В Афганистане испокон веков очень сильные племенные традиции, огромная роль отводится религии. Никакие пришлые варяги не в состоянии утвердить на афганской земле иные порядки. Об этом свидетельствует опыт трех англо-афганских войн. Афганистан издавна был страной, в которую внешними силами легко войти, но из которой затем очень трудно выходить. В результате борьбы с различными завоевателями в сознании афганцев прочно утвердилось представление о любых иноземных войсках как об оккупантах, с которыми остается только воевать. Мы повторили те же самые ошибки «завоевателей Афгана». Нужно было перекрыть границы и не трогать внутренние дела. В результате Афганистан показал нам же кризис нашего общества, обнажил наши проблемы, ту самую пресловутую коррупцию. Я всегда считал, что наша страна должны была быть не Союзом республик, а Союзом народов. Когда в стране уделяют больше внимание населению, различным народам – это одно дело, а когда территории ‑ то это совершенно другое дело.

‑ Давайте вспомним декабрь 1979 года… Что вам запомнилось?

‑ В декабре 1979 года мне было 23 года. Сначала я служил на Дальнем Востоке, затем, когда начались военные действия в Афганистане, нас перебросили в Кабул в составе автомобильных частей. В то время у нас не было полной готовности к боевым операциям, поэтому перед вводом регулярных частей, в Афганистан направили неподготовленных воинов запаса из республик Средней Азии, т.н. «партизан», тем более ярых противостояний еще не было. Я даже помню разговоры офицеров и солдат того времени: они боялись ядовитых пауков, ящериц, шакалов, но не войны. Если охарактеризовать то поколение, то многие стремились в армию, ведь тогда к парням, не отслужившим в армии, даже отношение было другое.

‑ Что скажете о людях в Афганистане?

‑ До сих пор благодарен армии за то, что она дала мне возможность познакомиться с географией этой страны, узнать культуру другого народа. Я ехал туда не только как солдат. Афганистан для меня стал объектом исследования. Народ там очень интересный, самобытный, если вы их не трогаете, то и они не тронут вас. Помню такой случай. Мы помогали возводить домостроительный комбинат. Наши части приехали на место, и застали там только сторожа. Оказалось, что в ближайшем кишлаке проходят похороны, и все рабочие уехали на погребение. Наши войска строили там и многоэтажные дома. И вот при сдаче дома никто не хотел вселяться в квартиры нижних этажей. Мужчины говорили: «Как это надо мной будет ходить чужая жена!» Такой вот менталитет.

‑ Вы поддерживаете связь с однополчанами?

‑ Я призывался не из Татарстана, все мои друзья – из Средней Азии. Я был одним из организаторов первого слета воинов-интернационалистов в Ашхабаде. Сейчас я работаю со школьниками и студентами по вопросам военно-патриотической работы, сотрудничаю с комитетом ветеранов войны и редакцией «Книга памяти РТ», участвую в сборе материалов не только об Афганской войне, но и других событиях. Я никогда не был сторонником разделение «афганцев» и участников Великой Отечественной войны – за единую организацию ветеранов всех войн. Очень важен девиз: «Мудрость ветеранов, энергия молодых».   

‑ Что пожелаете молодому поколению?

‑ Считаю, что бояться армии не надо. Там я научился уважать людей, чувство справедливости во мне еще сильнее стало. Психология мужского коллектива и сила человеческого характера – все это тоже армия. Афган четко показал хороших, плохих. Я вырос как личность и многое учитываю в воспитании своих детей. Мой сын хочет пойти в армию.

Говорят, что национальной идеи в России нет. Она есть, и не одна ‑ это патриотизм, интернационализм. Мы должны беречь Родину – ту землю, где родились. Люди не должны видеть войн. Простые слова «дружба народов» – это то, что нужно нам во все времена.