В преддверии 75-летия Победы в Великой Отечественной войне директор ИМО КФУ делится своими воспоминаниями.
Так сложилась жизнь, что передо мной не стоял вопрос выбора профессии, я как будто бы знал свое предназначение. Никогда не раздумывал, правильно ли сделал, переступив порог Казанского университета и выбрав специальность историка. Не было сомнений как почти 40 лет назад, так и сейчас – напротив, с течением времени я все лучше осознаю, насколько мне повезло. Благодаря Истории я нашел свое место в жизни, состоялся как творческий человек, да и работой назвать служение родному университету язык не поворачивается. Совпало все – и желание узнать этот мир, и любовь к книгам и знаниям, и интерес к прошлому и к дню сегодняшнему. При этом с каждым днем все ярче становится чувство, что не успеваю многого прочесть, узнать, изучить и поделиться Знанием. Изданных книг, завершенных дел становится все больше, но я непрерывно ощущаю нехватку времени.
Работать профессиональным историком, будь то в академическом институте, в вузовской или школьной аудитории, в архивных, библиотечных или музейных собраниях, на мой взгляд, почетно – это особая честь и призвание. Безусловно, в этой профессии много сложного, связанного в первую очередь с необходимостью выработки собственного мнения и ответственности за вынесенные оценки и суждения. Предложение моих земляков поделиться своими мыслями о родной буинской земле, деревне, в которой посчастливилось родиться, поначалу показалось мне делом простым и понятным. Но проходил день за днем, и, погружаясь в воспоминания и размышления об истории моей семьи, я понял, что не могу легко оперировать понятиями большой и малой Родины. Все так переплелось в судьбах нашей страны и нашей республики, в историях жизни моих родителей и моей собственной биографии, что, оглядываясь назад, я осознал, что решающим для будущего подчас становился каждый шаг и каждый период нашей жизни.
Я родился в учительской семье. Именно школа свела и познакомила моих родителей здесь, в Черки-Кильдуразах. Разглядываю фотографии, которым уже более полувека, и вдруг начинаю понимать, как же родители тогда были молоды. Мне с высоты уже прожитых лет, накопленного опыта хочется почувствовать то время, ту эпоху, попробовать представить себя на их месте и в тех обстоятельствах. И подобное чувство мне довелось остро испытать совсем недавно. Всей семьей мы долго искали место гибели на полях Великой Отечественной войны нашего с сестрой деда Зарифа Хайреддинова. Мой отец был еще мал, когда дед уехал из Старого Студенца на заработки в Ленинград, а с началом войны, уже в 1941 году, в семью пришла весть, что Зариф пропал без вести. Искали мы следы деда в Ленинградской области, считая, что он погиб где-то возле Пулковских высот. И лишь только в 2017 году всезнающий интернет позволил пробиться через толщи архивных дел и узнать, наконец, какова его судьба. Деду «посчастливилось» выйти из котлов первых месяцев войны, и к зиме 1942 года он состоял стрелком 1-го учебного батальона 379 стрелковой дивизии, переброшенной, как и множество других советских дивизий на печально известный Ржевско-Вяземский выступ для участия в Ржевско-Сычевской стратегической наступательной операции под кодовым названием «Марс». По убеждению многих военных историков она стала крупнейшим поражением будущего маршала Победы Г.К. Жукова. Всего за три недели операции «Марс» и ожесточенных боев с группой армий «Центр» войска Жукова потеряли около 100 тысяч солдат убитыми и пропавшими без вести и 235 тысяч ранеными, а также свыше 1600 единиц техники - танков. Я прочел журналы боевых действий нескольких стрелковых полков 379 дивизии конца ноября - начала декабря 1942 года, и, несмотря на сухой стиль донесений, весь масштаб и ужас поражения стал очевидным.
Полки раз за разом бросали в бой, и каждая атака приводила к огромным невосполнимым потерям. 16 декабря в боях под деревней Подосиновка Сычевского района отцы командиры положили последние резервы, и в этот день погиб и наш дед. Через почти 76 лет мы, наконец, нашли место его гибели. Все воинские захоронения в Сычевском районе Смоленской области, начиная с 1950-х годов, переносились на территории больших воинских кладбищ, и мемориальную доску и родную татарстанскую землю мы с сестрой привезли в село Аристово, где были перезахоронены тысячи и тысячи павших солдат. Надпись на доске лаконична – «Хайрединов Зариф. 1907 – 16.12.1942. Уроженец с. Старый Студенец Буинского района Татарской АССР. Красноармеец отдельного учебного батальона 379 СД. Погиб в бою под д. Подосиновка Сычевского района. От внуков и правнуков. Май 2018 г.».
Установив доску, я обратился к Зарифу бабаю с молитвой и вдруг отчетливо осознал, что я уже почти вдвое старше своего деда, которого так и не посчастливилось увидеть ни мне, ни его сыну Равилю, ушедшему из жизни в возрасте 63 лет 20 лет назад, по трагическому совпадению 9 мая 2000 года.
Как и все послевоенное поколение, мои родители постигали жизненные уроки с верой в свое будущее и будущее своей страны. Удивительно, но сохранилась потрепанная, однако все еще целая «тетрадь для записи», начатая в 1953 году, неоднократно подшитая суровыми нитками, с подклеенными страницами, которую вела наша мама – выпускница Казанского государственного педагогического института 1956 года. Здесь среди множества выписок и цитат из прочитанных мамой книг я и сейчас нахожу те слова, с которыми она на протяжении всей своей жизни обращалась и к нам – детям, и к своим ученикам.
Не удержусь и приведу одну цитату, на которой всегда раскрывается эта тетрадь. Это фраза из романа 1949 года талантливого советского писателя Василия Ильенкова «Большая дорога», посвященная (вот ведь ирония судьбы) Смоленскому сражению Великой Отечественной войны - «Самая высокая должность на земле – учить детей, что в тысячу раз легче сделать самую сложную машину, чем воспитать хорошего человека». И я рад, что моим родителям, в первую очередь маме, удалось оставаться достойным учителем, педагогом, наставником, которого до сих пор ее ученики вспоминают добрым словом. Первые ее ученики заполнили класс в селе Старое Ибрайкино Аксубаевского района, куда молодого специалиста направили по распределению после окончания учебы в институте.
Вновь обращаюсь к выпискам, сделанным маминой рукой. В книге Протопопова «На взгорье» молодой педагог отмечает чуть высокопарные с высоты сегодняшнего дня, но тогда вполне созвучные духу эпохи слова: «Урок – это не простая передача знаний, - это и умение читать в сердцах учеников, как в раскрытой книге. Это – уменье заставить звучать те струны сердец, которые разобьют равнодушие, всколыхнут воображение, призовут к активной деятельности все умственные и нравственные силы ученика. Наконец, урок – это не механическая передача своих знаний, своего отношения к людям, к природе и обществу. Это уменье заложить основы для самостоятельной выработки убеждений на прочном фундаменте знаний».
А вот и новая запись уже в новой школе, чуть ближе к дому, в 21 километре от родного Буинска – сентябрь 1958 года, Кильдураз. Первоначально Завида Шигаповна (так ее уважительно стали называть в школе ученики) поселилась на квартире, где хозяйкой была бывшая учительница по имени Бану. Мама вела часы по русскому языку и литературе. Вскоре в школе появился молодой учитель труда и автодела по имени Равиль – невысокого роста, но стройный, молодой, красивый. Молодежь держалась вместе, участвовали и в художественной самодеятельности, Завида убедила трудовика получить высшее образование, и Равиль поступил на заочное отделение сельхозинститута. Он часто просил помочь с заданиями, лишь бы найти повод, чтобы быть рядом. В 1960 году справили свадьбу, и молодым дали жилье уже от школы. Это был длинный дом с тремя входами-выходами, где проживали завуч школы и семья Аюповых, с которыми отец и мать дружили и после переезда в Буинск, а мы с Азатом Фагимовичем, ныне ответственным работником Министерства труда, занятости и социальной защиты Республики Татарстан, одно время даже соседствовали в одном казанском дворе.
Перебираю школьные фотографии конца 1950-х – начала 1960-х годов, и на этих фото кильдуразовские классы, пионеры с галстуками, улыбчивые лица, среди которых немало узнаваемых сегодня руководителей. Сложились у родителей хорошие отношения с директором школы Александром Ивановичем Ивановым и его дружной семьей, детьми – Маргаритой, Риммой, Раисом, Радиком. Директор хорошо знал и моего буинского деда – Шигапа Еремеева. Именно Иванов помог перевести маму из Азнакаевского района, хотя долго еще ее приезжали проведать с оказией в Буинск бывшие ученики из Старого Ибрайкино.
В маминой тетради, наконец, появляется запись на совсем не педагогическую, но весьма радостную тему: «Алсу – 20 апрель 1961 г.», а еще через три года появляется и мое имя, ну а вскоре и мои каракули. Цитаты уступают место рецептам губадии, разносолов, варенья и компотов. Встречаются заметки и о наших болезнях. Так, из-за сильного воспаления легких долгое время я провел в больницах, и пошел только в 1 год и 3 месяца. Из за большой нагрузки родителей в школе за нами присматривала приглашенная няня Гатикэ эби, но шалила она наравне с нами. К примеру, однажды отец привез сестре из Москвы большую куклу, которую можно было водить за руку, и она ходила. Вопрос о том, как она это может делать, волновал не только нас, но и няню до такой степени, что однажды она не выдержала и распорола куклу, безнадежно перерезав все тросики и противовесы кукольной конструкции.
Расскажу и о своем первом детском впечатлении, ставшем одним из самых ярких воспоминаний детства - дне нашего отъезда из Кильдураз в Буинск, который сохранился в моей памяти во всех подробностях. Нехитрые пожитки легко поместились в кузов машины, значительная их часть состояла из книг и учебников, дорога была недолгой. Так, с 1967 года наша семья перебралась в Буинск, где я прожил последующие 14 лет до поступления на учебу в Казанский государственный университет. С тех пор моя жизнь и работа были связаны со столицей Татарстана.
Казань я хорошо изучил, и она мне стала очень дорога. Ее памятникам посвящены, в том числе, и мои книги. За обоснование тысячелетия Казани коллектив историков, среди которых есть и моя фамилия, был удостоен Государственной премией в области науки и техники, Тукаевская премия нам с коллегами также была вручена за работу по созданию Музея болгарской цивилизации на святой земле Болгара, которую я люблю и хорошо знаю.
Так кто же мы и кем себя чувствуем - городскими или деревенскими, буинскими или казанскими? Найти ответ не так просто. Мне также дорога и родина отца - Старый Студенец. Значимы и д. Норлат, Кайбицы, Альшихово, Большое Фролово и десятки, сотни других татарстанских деревень и сел, которые я объездил во время наших экспедиций и поездок по Татарстану.
Но одновременно глубоко внутри я чувствую, что, сколько бы члены моей семьи ни отсутствовали в месте, где выросли и сформировались как личности, мы не перестаем быть БУИНЦАМИ, не перестаем ценить и любить красоту этой земли, особый характер моих земляков, в чьих жилах течет кровь множества поколений творческих, предприимчивых и талантливых людей, которые умеют и хлеб растить, и песни петь, и стихи слагать, и делать любую работу с высокой степенью качества и ответственностью. Неслучайно таланты на нашей земле не переводятся, и количество серьезных и авторитетных ученых, которыми гордится Татарстан и Россия, являющихся выходцами с буинской земли, год от года растет. А конечная запись в тетради на последней странице датирована 1983 годом, и в эти 30 лет уложилась жизнь не только нашей семьи, но и целая эпоха, свидетелями и участниками которой все мы были.