К вопросу исламского религиозного образования время и обстоятельства нас возвращают постоянно. С одной стороны открытыми остаются вопросы постижения азов религии в светских образовательных учреждениях. С другой – без конца обнажается проблема острой нехватки квалифицированных кадров религиозных служителей. Последние события также стали поводом для поднятия темы религиозного просвещения, как одного из средств борьбы с экстремизмом. О том, как обстоят дела в сегодняшней научной среде и, собственно, о религиозном образовании мы побеседовали с Лейлой Алмазовой, кандидатом философских наук, начальником центра этнокультурного образования ИФИ КФУ, старшим научным сотрудником отдела Исламоведения Института истории им. Ш. Марджани АН РТ, стипендиатки программы Фулбрайт в 2010-2011 г (Мичиганский университет США).
- Недавно прошел круглый стол с вашим участием о проблеме религиозного образования в образовательной системе страны. Удалось ли участникам определить место религиозного образования, найти ответы на поставленные вопросы и прийти к какому-нибудь общему мнению?
- Как обычно, на таких встречах ни к какому общему выводу не приходят, наоборот, очерчивается круг вопросов, которые, хоть и остаются без ответов, но побуждают к каким-то действиям в направлении дальнейшего их решения. Обсуждалось, не только религиозное образование, но и вопрос введения преподавания религии в светской школе. В частности, как преподавать ислам в школе: то ли с религиозной позиции, то ли отстраненно, используя чисто научный подход. Если религиозные деятели выступали за преподавание религии в государственных школах силами мусульманского духовенства, то мнение наших украинских коллег свелось к тому, что необходимо поддерживать светский подход в школе. В противном случае, рассуждали они, это может привести к межрелигиозным конфликтам. Отдельно был поставлен вопрос и по поводу исламского образования. Участники встречи попытались ответить на вопрос, кого должны готовить медресе. По этому поводу выкристаллизовались две точки зрения. Арслан Садриев, Резеда Сафиуллина выступили за то, что мусульманских священнослужителей не должно быть как таковых, а все мусульмане должны знать базовые исламские ценности достаточно в полном объеме, чтобы самостоятельно толковать Коран. Они, таким образом, ратовали за полноценное общее мусульманское образование для всех. Валиулла Якупов, Рустам Батров высказались за особую роль подготовки религиозного служителя, имеющего глубокие профессиональные знания.
- Выпускники религиозных учебных заведений оказываются в достаточно сложном положении. Говорилось ли на встрече об их судьбе?
- Да, конечно, обсуждались проблемы дальнейшего трудоустройства выпускников религиозных учебных заведений. Зачастую многие выпускники не устраиваются из-за отсутствия материальной обеспеченности мусульманского духовенства. Ни государство, ни другие структуры целенаправленно их не поддерживают. В этом плане было высказано предложение о том, что может быть в медресе вводить какие-то светские специальности, чтобы выпускники смогли бы применять свои навыки сразу в двух сферах: светской и религиозной. Украинские коллеги, кстати, поддержали эту идею.
- Как восприняли эту идею татарстанские религиозные деятели?
- Рафик Мухаметшин, еще на прошлой встрече высказывался по данному вопросу. Он, как вы знаете, управляет наиболее авторитетным духовным образовательным учреждением Казани, и не понаслышке знает, как процесс осуществляется изнутри. Он говорил, что давать имаму дополнительное светское образование это нонсенс. Глубокое усвоение религиозной проблематики предполагает, что человек полностью посвящает себя этому. Изучение одного лишь сложнейшего арабского языка требует полной отдачи. Занятие же другими науками, означает расходование сил на совершенно иную сферу, не связанную с твоей непосредственной работой.
- Какого мнения по этому вопросу придерживаетесь вы сами?
-У меня несколько иное мнение. Если проанализировать сегодняшнюю ситуацию, то мы видим, что в большинстве медресе очень мало студентов на дневном отделении, исключая медресе «Мухаммадия» и РИУ, но очень много – на заочном и вечернем отделениях. Туда поступают, как правило, представители старшего поколения, которые уже имеют за спиной то или иное светское образование. Мне кажется, что роль религиозного служителя, который исполняет исламские обряды, вполне могут осуществлять подобные выпускники. Однако роль авторитетного богослова, читающего хутбы, выступающего по телевидению, ведущего мощную просветительскую работу могут выполнять выпускники высших религиозных учебных заведений, при условии, что им будут давать возможность стажировок и продолжения обучения в зарубежных странах. Таким образом, мы избежали бы многих проблем, в том числе и нетрудоустроенности молодежи. Нашему религиозному образованию всего лишь 20 лет, и достичь такого уровня как, например, в Аль-Азхаре пока нереально. Но как показала практика, при прохождении обучения в зарубежных странах возникает вопрос иных влияний, а это уже вопрос политический. По этому поводу скажу, что если за рубеж едет зрелый человек с целью получения знаний, то никто не собьет его с этого пути.
- Можно ли сейчас говорить о полностью сформированном сильном поколении молодых мусульман?
- На сегодняшний день, на мой взгляд, в мусульманской общине Татарстана нет авторитетного лидера, который вел бы за собой. У этого есть и положительные стороны: в подобных обстоятельствах у каждого складывается своя точка зрения, и каждый может ее отстаивать. На мой взгляд, в сфере религии не может быть одной правильной точки зрения, и каждый, кто говорит, что только мы правы - уже не прав. Это лишь порождает почву для конфликта. Поэтому нельзя вытеснять друг друга за рамки политического информационного поля. На мой взгляд, в плюралистическом обществе многие вопросы религиозно-политического решались бы сами собой.
- Вы занимались переводом первого тома серии «Филососфия ислама» - «Философия веры» Зыяэтдина Камали, в которой ученый дает ответы на ряд важных проблем. Как вы считаете, не потерял ли актуальность его ответ на вопрос, почему мусульмане испытывают невзгоды?
- Конечно, надо учитывать, что Камали жил другое время, в другую эпоху. Он считал, что проблема его времени в том, что внешняя сторона религии была принята за ее главную составляющую, и главная часть религии отошла на задний план. Я думаю, что и сегодня наряду с важностью мусульманской обрядности на первое место надо ставить размышление о законах этого мира, или как он называет: «поклонение мыслью». Философ выделяет главные законы, заложенные в исламе, понимания которых не хватает мусульманам. Самое первое из них это «усердие, которое всегда приносит свои плоды, и если мусульмане не хотят отставать от передовых наций, одними молитвами прогресса не достичь – надо стремиться к лучшему образованию, постигать точные науки, прилагать упорство в достижении целей». Другой закон – это закон перемен, они его называет «насх». Если люди закостеневают в своих представлениях, то неизбежно происходит стагнация. Необходимо всегда пересматривать правила, на которых строится социальная жизнь. Он пишет, что есть неизменные законы религии (дин), и изменяющиеся законы социума – шариат. Еще одна из интересных тем, которую он рассматривает, это проблемы свободы воли. Автор решает эту проблему следующим образом: он говорит, что закон предопределения состоит не в том, что все события человеческой жизни предопределены, а в том, что за все добро, которое человек совершает, он получает хорошее воздаяние, а за зло возмездием становится несчастье и убыток. Тем самым, Камали смог провозгласить идею свободы воли не нарушив один из принципов мусульманской веры – веру в предопределение.
- Как вы считаете, схожи ли те причины отставания мусульман от более развитой Западной цивилизации, о которых говорил Камали, с нашими причинами отставания?
- Современные проблемы мусульманского мира связаны с процессом глобализации. Если в начале 20 века мусульманские реформаторы верили, что с усвоением западной науки мусульмане смогут возглавить век прогресса, то реальность продемонстрировала иное: науки и технология усвоены, но одно это еще не делает мусульман развитыми и прогрессивными. Более того, исламский мир озабочен тем, что усваивая западные достижения, мусульмане теряют собственную идентичность. В ответ появляется движение глобализированного ислама, не признающего ни западные ценности, ни правомерность национальных и культурных традиций в области религии. В Татарстане, кстати, есть все возможности гармонично сочетать и западные ценности, и восточные (как исламские, так и национальные). Мне представляется, если использовать баланс сил, дать возможность самореализовываться в рамках закона самым разным религиозным группам, то с проблемой радикального ислама вполне можно справиться. Это должно координироваться и государственными структурами, и духовным управлением, и самим мусульманским сообществом.
- Как вы оцениваете современный исламский научно-интеллектуальный потенциал?
- На мой взгляд, как таковой, исламской науки нет, за исключением религиозных наук, конечно. Можно говорить о религиозных людях, которые несут вечные ценности и в науку, и в жизнь, которые несут людям свет, вне зависимости от веры. Среди мусульман таких людей тоже много.
- «Философия жизни» перевернула сознание многих мусульман своего времени. Есть ли работы современных авторов, которые, на ваш взгляд, если не перевернут сознание, то хотя бы заставят глубоко задуматься?
- Если брать в Татарстанском масштабе, то из последних работ мне лично понравилась книга Айрата Бахтиярова «Путь восприятия Сердца: от Сердца к Сердцу». Она стала для меня книгой – знаком о том, в каком направлении может развиваться религиозная мысль. Это что-то похожее на Нью-Эйдж Ислам. Он считает, что настало время создания мира, основанного на любви, на принятии другого, когда все разделяющие вещи должны отойти в сторону, как несущественные. Согласно концепции автора, каждая религия появлялась как способ возвращения людям способности восприятия мира сердцем. В отличие от разделяющего разума, сердце способно «видеть» мир целостным, где нет чужого, врага, а есть тот, кому просто недостает тепла человеческих сердец. Айрат Бахтияров – экономист, и он представляет свою экономическую концепцию. Она строится на основе, отличной от современной капиталистической, целью которой является стремление как можно меньше дать и как можно больше получить. Такая система, как он пишет, привела мир к совершенному истощению. Если мы сейчас одумаемся и возьмем за основу новую экономику, принцип которой – больше дать, то тогда поменяются полюса и мир станет другим. Революция начинается в умах. Каждый из нас, поменяв свое отношение к тому, кто находится вокруг него, может в одно мгновение совершить революцию. И мир, от эгоизма и страха перейдет к любви и открытости.
- Что сейчас находится в поле зрения ваших научных интересов?
- Изучая труды интеллектуалов, а также реакцию мусульманского сообщества на их идеи, я поняла, что большинство мусульман, к сожалению, никогда не пойдут в этом направлении. Муса Бигиев когда-то сказал, что ислам такой широкий, а сердце мусульман такое узкое, что он не может войти в это сердце. Надо иметь широкое сердце, чтобы понять, о чем пишут эти люди. Легче исполнять свод правил и считать, что ты уже среди спасшихся, чем спрашивать у своей души, пытаться самостоятельно найти ответы на вопросы жизни. В толпе голос истины почти не различим. Это путь для людей с большим сердцем, широкой душой, а таких всегда были единицы. Поэтому сейчас я занимаюсь изучением идеологии самых разных течений в исламе в нашем регионе и пытаюсь понять, что может стать основой мира и согласия среди людей, исповедующих ислам.
Интервью подготовила Алсу Бадаева, корреспондент информационно-аналитического федерального портала Islam Today.