28 января исполнилось 195 лет со дня открытия шестого материка Земли – величественной и загадочной Антарктиды. Именно в этот день в 1820 году русские мореплаватели Фаддей Фаддевич Беллинсгаузен и Михаил Петрович Лазарев, а вместе с ними и единственный ученый в экспедиции, ставший впоследствии ректором Казанского университета, Иван Михайлович Симонов достигли заветного берега.
Как известно, участие в экспедиции принесло казанскому ученому мировую славу. О нем, а, следовательно, и о Казанском университете услышали ученые даже в самых отдаленных уголках нашей планеты. И по сей день люди из мира науки с удивлением говорят о том, насколько точными, выверенными оказались данные, собранные Симоновым во время Первой русской антарктической экспедиции…
Мы продолжаем рассказывать нашим читателям о том, с какими трудностями пришлось столкнуться отважным исследователям.
В предыдущем материале мы остановились на моменте, когда капитан Беллинсгаузен принял решение повернуть назад и отправиться к Порт-Жаксону для пополнения всех необходимых запасов.
Возвращение в теплые края
«Как ни блистательно зрелище южного сияния, сколько ни величественно плавают льдяные острова, возвышающиеся часто на 400 футов над поверхностью океана, а все лучше там, где потеплее», - пишет Иван Симонов.
К счастью, выйти в открытое море из царства вечной зимы исследователям удалось без особых трудностей. Пройдя мимо Бассова пролива, путешественники оказались близ Новой Голландии (Австралии – Прим. автора). «Мы смотрели на нее, как на залог предстоящего нам гостеприимства и отдохновения», - вспоминает Иван Михайлович.
Однако именно здесь шлюп «Восток» («Мирный» шел к Порт-Жаксону иным путем с небольшим отставанием) столкнулся с досадным спокойствием моря и противоположным по направлению течением, которое за одни сутки отнесло их к югу на 37 верст. Но это не мешало Симонову вести свои наблюдения за природными явлениями. «Время было прекрасное: 11? тепла и такая ночь, каких я до того времени и не видывал. До восхода луны море было совершенно черное, а в некоторых местах волнение производило фосфорический блеск, который освещал иногда снасти шлюпа. Златая заря румянила запад и испещряла собравшиеся там легкие облака различными красками, какие только природа умеет составлять из всех радужных цветов, разбросанных в приятном беспорядке. Венера медленно катилась под горизонт, то оказываясь во всем своем блеске, то с кокетством смотрела сквозь флеровые облака, то скрывалась за тучами; потом опять появлялась и спускалась все ниже и ниже… Наконец совсем скрылась в струях океана».
В таком спокойствии корабли пребывали в течение двух дней. Однако с наступлением Пасхи природа смилостивилась и путешественники стали быстро продвигаться к восточному берегу Новой Голландии. Особые эмоции у путников, находившихся долгое время среди льдов и бесплодных каменистых островов, вызывал «живой» лес. Еще приятнее им было видеть дым, взвивающийся ввысь над высоким утесистым берегом, обличающий присутствие человека.
«Мы знали, что в этом месте не было европейских поселений, и догадывались, что дым распространялся от огня, разведенного дикою толпою природных новоголландцев, а мы до того времени диких племен еще не видели, кроме африканцев, купленных или похищенных бразильскими европейцами».
Дикая Австралия
Позднее, уже после прибытия в Порт-Жаксон, Симонову и другим членам экспедиции удалось полюбоваться природой Новой Голландии и познакомиться ближе с представителями коренного ее населения. «На всяком шагу встречали мы величественные беккии различных родов, множество прекрасных цветов, дотоле нами не виданных, и птиц, также для нас необыкновенных. К дополнению картины совершенно нового для нас мира вышел из лесу коренной житель Новой Голландии – хозяин тех мест, - пишет Симонов. – Мы подошли к нему, и новоголландец по английскому обычаю дружески пожал руку каждого из нас, раскланялся с большими поклонами, шаркая ногами, и на английском языке начал расхваливать прекрасные места своей родины, произнося всякое слово дурно и неправильно».
На вопрос о месте его жительства индеец, представившийся как Бурра-бурра, показал на все пространство леса. «Это значит, что весь соседственный лес составляет обширный дворец их, покрытый голубым сводом, отапливаемый почти тропическим солнцем и освещаемый во время ночи бесчисленными огнями созвездий, к которым принадлежит Сириус и Канопус – самые блистательные звезды южного неба, а между ними – почти тропическая луна, горит, как солнечная лампа».
Согласно описанию Симонова, новоголландцы живут в первобытной простоте: проводят на открытом воздухе дни и ночи, спят на голой и часто сырой земле, питаются сырой или обожженной на пылающих прутьях рыбой и почитают за счастье, если к берегу прибьет мертвого кита или какую-либо рыбу, которую они съедают как лакомство, как бы испорчена она ни была. Иногда для создания укрытия они выжигают изнутри стволы деревьев и прячутся в эти природные палатки от непогоды.
Сами же новоголландцы выглядят так: среднего роста, худощавы, с тоненькими ногами без икр, с длинными лицами, впалыми щеками, длинными и широкими носами, желтыми губами, кудрявыми волосами, которые они подвязывают кверху, делая высокую прическу конической формы. С тех пор, как на их земле поселились европейцы, коренные жители получили некоторое представление о правилах приличия, что проявилось, в первую очередь, в том, что они начали носить одежду. Правда, новоголландцы не утруждали себя ее созданием из природных материалов, а выпрашивали у цивилизованных жителей этих мест.
Радушный прием
Из официальных лиц в Новой Голландии экспедицию приветствовал генерал Мекери, бывший в то время генерал-губернатором провинции Нового Южного Виллиса. Он принял капитана Беллинсгаузена с душевным радушием и пригласил всю команду к себе на обед. Во время застолья более всего путешественников поразило то благоговение, с которым хозяин и хозяйка говорили об императоре Александре.
Нанес генерал Мекери и ответный визит, на шлюпе «Восток» его встречали с почестью, положенной по морскому уставу: «По приезде на военный корабль генерала привлекался караул – выходить во фронт при офицере. При отдании чести бьют одну дробь, во время приезда и по отъезде. Когда шлюпка генерала отъедет от борта, матросы становятся во фронт по реям, откуда по команде кричат три раза «ура», после равного ответа еще два раза кричат «ура», а за последним словом с корабля производят пушечный салют: семь выстрелов генерал-майору, девять – генерал-лейтенанту и одиннадцать – полному генералу».
Приобрел Иван Михайлович в Новой Голландии и новых друзей: поручика Рейнеса и капитана Пейпера. Благодаря этим знакомствам Симонову удалось осмотреть Сидней. Объектом, на которое было обращено особое внимание гостей материка, стал арестантский двор. «Он окружен высокою стеною, у ворот не было никакого караула, кроме одного привратника. Внутри стен построены несколько корпусов, и главный из них заключает спальни арестантов, расположенные в двух этажах, в каждом два ряда, разделенные коридорами во всю длину дома. Арестанты спят в подвешенных матросских койках, которые предпочитают нарам, потому что койка удобнее для сохранения чистоты». Согласно описанию Симонова, во всех частях дома, где правительство наказывало трудом нарушителей закона, был идеальный порядок. И условия содержания арестантов были довольно приличными: их вкусно кормили, было создано все необходимое для их труда.
Андреевский флаг как символ родины
Удалось команде шлюпа «Восток» побывать и в местном маяке. Эта поездка предоставила им возможность оглядеть с высоты все вокруг. «Гора, на которой маяк построен, возвышается над морем на 61 сажень, а башня маяка имеет в ширину 10 сажень. С одной стороны – вид неизмеримого моря и береговые скалы, а с другой – цветущая зелень, густые леса, обработанные поля, сады, дачи и город попеременно привлекали наше внимание. Обратимся ли на запад – и воображение наше остановится не далее ста верст от Сиднея на Синих горах, а за ними теряются в дикой неизведанной пустыне пространства, почти равные с Европой. А с другой стороны мы встретили к востоку море – до берега Чили, на 19 тысяч верст к северу – море до Охотского берега, на 10 тысяч верст к югу – море, льды близ южного полюса, еще море и еще льды близ северного полюса, и все это тянется до северного берега Якутской области на протяжении 27 тысяч верст».
Именно здесь команда шлюпа «Восток» увидела долгожданный белый флаг с Андреевским голубым крестом, развевающийся над кормой «Мирного".
Пред нами шел корвет, украшен парусами,
Как грудь он белую, фок-марсель свой вздымал,
Как крыльями, взмахнул своими марселями,
Ветр вымпелом его, как лентою, играл.
По прибытии «Мирного» с него были сняты все тяжелые материалы, лазарет, кузница, скот, а шлюп был поставлен на мель для починки разбитого льдами форштевня. Стоит также упомянуть, что в снятых с обоих шлюпов лазаретах находилось только двое легко больных и один ушибленный матрос. Остальные из 200 человек были абсолютно здоровы, несмотря на то, что «Восток» плавал 131 день, а «Мирный» – 139 дней, и во время этого плавания оба шлюпа пребывали в самом плохом для здоровья климате. Вот как описывает Михаил Петрович Лазарев климат тех мест, через которые пролегал путь шлюпа «Мирный» в докладе капитану Беллинсгаузену: «Утро 17 марта (1820 года) хотя не обещало ясной погоды, по причине висевших над горизонтом густых облаков, но к величайшему удовольствию нашему около полудни они совершенно рассеялись, и день сделался ясный. Такой погоды, признаюсь, я ожидал с большим нетерпением для осушения платья служителей, которое все было мокро в продолжение уже нескольких дней, и ничего сухого у них не осталось. Воздух в палубе также был очень тяжел по той причине, что как сильная качка, так и вливавшаяся вода не позволяли ни топить камельков, ни открывать люков».
"Юный" Сидней
На всем протяжении путешествия Иван Симонов особое внимание уделял изучению истории тех мест, в которых им случалось останавливаться. Интересно описывает он Сидней и его окрестности. На тот момент, когда Симонов находился в одном из крупнейших городов Австралии, ему было не более 30 лет. Сидней был основан в 1788 году. В то время английское правительство приняло решение основать колонии ссыльных на австралийском побережье. Первоначально местом их размещения был выбран Ботанический залив (Ботани Бей). Однако по прибытии к цели капитан Артур Филип, назначенный губернатором Ботани-Бейской колонии, обнаружил, что залив этот слишком обширен, открыт и мелок для якорного места военных кораблей, а его песчаные берега не подходят для развития сельского хозяйства. По этой причине эскадра, состоящая из шести транспортных судов и двух военных кораблей, отправилась в Порт-Жаксон и нашла это место наиболее подходящим для основания главной австралийской колонии.
В Ботани-Бее же осталась маленькая деревенька, которая памятна тем, что там Филип и его спутники видели Лаперуза и бывших под его начальством людей на корветах «Компас» и «Астролябия» в последний раз.
Побывав в окрестностях Сиднея, экспедиционная команда отправилась в небольшой городок Парамота. Дорогу туда они преодолели на катере, продвигаясь по реке с одноименным названием. «Прекрасное утро и раскаты по реке русских песен прекрасно гармонировали с цветущими берегами живописной реки Парамоты, в которой густые деревья, свесившись, купали свои ветви. Таким образом, мы въехали в город Парамоту, лежащий в долине, окруженной с юга высокими холмами, и нам представились красивые дома, окруженные садами и огородами и разделенные правильными и широкими улицами», - описывает Иван Симонов. В садах города путешественникам удалось увидеть знакомые всем русским людям плодовые деревья и другие растения: яблони, груши, персиковые деревья, смородину, крыжовник, малину, землянику и клубнику.
А в воскресенье они побывали в местной церкви, где видели одетых в чистые белые платья дочерей аборигенов Новой Голландии, приведенных из парамотского училища. «Их благоговение и стройное пение церковных гимнов ясно выражали нравственную силу христианского учения», - пишет Симонов. По рассказу Ивана Михайловича, новоголландцы неохотно отдают своих детей в училища, однако если сделать это их вынудит нужда, то они впоследствии искренне радуются успехам своих чад.
Синие горы, засуха и сумчатые
Среди географических наблюдений, сделанных Симоновым в этой части экспедиции, интересным представляется описанием гряды Синих гор и природного мира в целом. Вот что рассказывает по этому поводу Иван Михайлович: «Английский инженер Гоклей сообщил мне барометрические наблюдения, записанные им на некоторых возвышениях Синих гор. Сделанные мною вычисления этих наблюдений показали, что самая большая возвышенность Синих гор, на которых Гоклей наблюдал до 1820 года высоты барометра, простирается до 4061 английских футов над поверхностью океана. Это место он назвал самою высокой частью гор, отделяющей восточные воды от западных. Однако же некоторые полагают, что гора Менеро, лежащая к юго-западу от Сиднея, имеет в высоту до 8 тысяч футов, а кратер горы Непер, лежащий между цепью Синих гор и заливом Портландом, обличает вулканическое происхождение этих гор».
Симонов также отмечает, что природа Австралии разительно отличается от прочих стран земного шара во всех своих проявлениях, за исключением полезных ископаемых. В Новой Голландии так же, как и в других местах, приближенных к горной местности, в изобилии встречаются гранит, каменный уголь, песчаник, алебастр, железо и медь. А вот растительный мир Австралии не радует. Вследствие засушливого климата все культуры, произрастающие на земле этого континента, жесткие, плоды деревянистые, листья прямолинейные, иглистые или копьеобразные.
«Почва этой обширной страны не доставляет жителям ни одного плода, годного в пищу, хотя бы величиною с вишню, ни вкусных питательных корней, исключая нескольких пород папоротников и жалких луковиц орхидей. Но в местах, заселенных англичанами, легко разводятся все плоды европейские, выключая виноград, а в тропических местах успешно разводят ныне сахарные, кофейные и индиговые плантации», - поясняет Иван Михайлович. При этом наиболее плодородной частью Новой Голландии считается Ново-Южно-Валлийская провинция, простирающаяся по берегу Ботанического залива, название которого говорит само за себя.
Удивлял Ивана Михайловича и животный мир Австралии. Главной особенностью новоголландских животных он называл двуутробность (инфракласс «сумчатые» – Прим. авт.), подробно рассказывая о том, что означает это понятие на примере кенгуру. Крайне необычным животным ему также представлялся утконос: «Не удивительно ли, в самом деле, видеть животное млекопитающее с бобровою шерстию, с утиным носом, несущее яйца, которое можно причислить к четвероногим, к птицам и пресмыкающим?»
Отмечает молодой ученый и отличие в расцветке лебедей – на всей планете окрас этих птиц является белым, а в Австралии встречается и черная расцветка перьев. Встречается в этих краях белый сокол, белые и черные какаду, особенно примечательны различные породы больших и маленьких попугаев. Самой красивой птицей Новой Голландии Симонов называет лори, у которой грудь желто-золотая, а спина и крылья бархатно-черные. Водится в Австралии и множество разновидностей пресмыкающихся, среди которых самой опасной считается черная змея, которая может с легкостью напасть на человека, оседлавшего лошадь. По скорости действия яда ее в быту прозвали палачом.
Ленивый континент
Особенности природного и растительного мира оказали свое воздействие, в том числе, на жизнь племен. Коренные жители материка быстро привыкли к соседству с европейцами, однако, как уже упоминалось выше, не выказывали желания приспосабливаться к аналогичному образу жизни. Чтобы приучить брокенбейское племя, о котором шла речь, к домашней жизни и сельскому труду, представители цивилизованного общества решили обратиться к вождю, носящему имя Бонгари. Местное начальство дало ему сад, разведенный для него европейцем, затем земля была отведена еще шестнадцати семьям. Кроме того, им были даны все необходимые орудия для земледелия, и одежда, а специально назначенные европейцы из числа ссыльных приучали их к труду. Поначалу работа шла охотно, однако спустя некоторое время, земледельческие орудия были проданы, скот съеден, а новоголланцы вернулись к кочевой жизни.
Таким же диким выглядит и обряд бракосочетания новоголландцев, он состоит в похищении невесты с боем или без боя. Боем решаются и все ссоры, как личные, так и семейные - равным числом оружия: деревянными саблями или булавами.
В своих рассуждениях Симонов также делает предположение, что предками новоголландцев, возможно, являются племена из Индии. «Новоголландцы суеверны и любят жонглеров: это что-то напоминает Индию. Право, мне кажется, что такие длинные, сухие, костлявые и безобразные фигуры темно-шоколадного цвета видел между индийскими факирами. Нельзя ли, по крайней мере, некоторые племена природных новоголландцев почесть потомками какой-нибудь семьи париев или пулиев, удалившихся из Индостана от преследования других каст?»
Астрономические наблюдения
Продолжал Иван Михайлович вести и астрономические наблюдения: «Окруженный лесом, в котором скиталось дикое племя Бонгари, я часто в тишине ночной до утра следил за светилами южного неба. Ярко разгорались предо мной лучи Сириуса, Канобуса, Акернора и блистательного созвездия Креста, поразительно переливался бледный свет Магеллановых облаков. Мы видели и родные наши созвездия: Большую медведицу и Кассиопею, но звезды их невысоко, не все выходят там из-под горизонта, тогда как в наших местах их незакатные звезды проходят чрез вершину неба.
После моих ночных прогулок в соседственном лесу я обыкновенно всходил на скалу, близ которой стояли палатки «Востока» и «Мирного», и всматривался то в отдаленные огни города Сиднея, то в лес, где я видел толпу черных полудемонов – племя Бонгари, танцующих вокруг костра под размеренный ритм музыки «из двух палочек» – и там и здесь светит одно небо, и там и здесь те же растения и цветы украшают землю, но здесь не те думы, не те люди, не та музыка, не та пища. Нет. Здесь не то, что там меня окружало, что там я видел и слышал, - и мне казалось, что устье маленькой речки Пароматы разделяет две отдаленные планеты… Что ж это значит?.. Очень часто я стаивал посреди безмолвного величия австральской ночи и ожидал ответа на вопрос мой… И всякий раз уходил с мыслью, что это есть святость христианства и награда верующим в здешнем мире двум истинным божествам – науке и нравственному образованию».
Продолжение следует…
Материал основан на рукописи Ивана Михайловича Симонова "Восток" и "Мирный", изданной Казанским университетом в книге "Два плавания вокруг Антарктиды" в 1990 году. Составитель: В.В.Аристов.
Александр Гусев
30.01.15, 04:27
+5
|
Продуманное, яркое, полезное и хорошо иллюстрированное представление рукописи И.М.Симонова! Благодарю! |