"Как у океана, у нее есть свой язык, язык сильный, звучный, святой, молитвенный!" - так некогда написал о древней столице Гамлет России XIX века Михаил Лермонтов в своем эссе "Панорама Москвы". Но не менее исповедально звучат эти слова и в отношении к его Музе.

Феномен Лермонтова подобен айсбергу - таит в себе множество и множество незримых "подводных" тайн. В своей эпохе, пожалуй, только он так остро, болезненно и высоко ощутил и выразил психологию перелома, напряженнейших исканий души и духа, что во многом созвучно с нашим непростым временем.

И постоянно, за каждым шагом, за каждой линией Судьбы этого удивительного и странного человека - Тайна. Вот почему на рубеже Лермонтовского юбилея хочется вспомнить не только признанные шедевры его лирики, прозы, драматургии, но и ранние страницы. В них - тоже: Лермонтов, подчас - незнакомый, подчас - еще по-иному вглядывающийся в мир и людей, но все же именно ЛЕРМОНТОВ, ошибиться в чем просто невозможно.

Роман "Вадим" (1832 - 1834 (?)) - яркое тому подтверждение.

В одном измерении - здесь перед нами Лермонтовская вариация прозы о тяжелом времени Пугачевского восстания, своеобразный диалог Романтизма с классическим философским Реализмом у Александра Пушкина в его знаменитой "Капитанской дочке".

В то же время это оборванное по воле своего молодого создателя произведение - и недораскрытая внутренняя автобиография Лермонтова, писателя и человека, предельно, до высшего напряжения субъективная проза.

Но есть и третье: "Вадим" - своеобычное учение юного Лермонтова о мире, каким он ему видится.

Мир, размышляет Лермонтов, соткан из Ненависти и Любви, меж берегов которых и скрыт истинный идеал - Покой и Вольность: "... если можно завидовать чему-нибудь, то это синим, холодным волнам..." - как по-лермонтовски, сродни знаменитому и со школьного детства памятному Парусу это звучит..!

Просто услышанное, замеченное, освященное своим временем и своими традициями, Лермонтов всегда с блеском "переобращает", преображает, не случайно, в уста одного из не-главных героев романа, казака, вложена предельно важная для автора музыкальная тема Воли / Вольности, перенесшаяся из народной песни: "А вольность мне гнездо свила, Как мир необъятное...".

Ощущение мира и пред-знание о нем как о Бесконечности - еще одна грань Лермонтовского творчества, с самых рассветных его страниц. Но - в чем и кроется высшая трагедия! - Бесконечность эта чаще многого покоряется Злу, Темному: "Горькое презрение обвилось как змея ... вокруг вселенной...".

Не может не родиться Отчаяние, причем такое же беспредельное: "Меня убить - значит, сделаться моим благодетелем..." - как исповедуется в тяжелых терзаниях от унижений и бед сестра главного героя - красавица Ольга.

У ее брата, жестокого и гениального сподвижника самого "мужичьего царя" Пугачева, все это выливается в гораздо более определенную формулу - Отречения от Добра: "Небо не хотело, чтоб меня кто-нибудь любил на свете, потому что оно создало меня для ненависти...".   

Как только движение мысли и чувства склоняется у Лермонтова к Покою, наступает черед острым, дерзким философским афоризмам-парадоксам: "... разве ангел и демон произошли не от одного источника?", "... что такое величайшее добро и зло? - два конца незримой цепи, которые сходятся, удаляясь друг от друга..."...

И - опять Бесконечность, теперь уже - как Бездна: "... чтоб достигнуть рая, надобно... перешагнуть бездну..."...

Внешнее действие в романе время от времени вообще замирает, ведь прежде чем вести своих героев и самого себя по ИХ времени, писателю предстоит почувствовать и понять СВОЕ измерение: "... теперь жизнь молодых людей более мысль, чем действие..."... Если вдуматься: а ведь как нередко это сейчас..!

И вновь - движение событий и лиц, но на смену Ненависти приходят уже Страдание и Боль.

Страшное событие мира земного - кровавая расправа толпы пьяных пугачевцев-казаков над младшей дочерью старого боярина - одна из самых трагичных страниц романа: "Мир с тобою, дева красоты, да ангел твой хранитель споет над твоим прахом песнь мира, любви и прощанья..."...

Плач и очищение души - вот что может спасти и спасает лермонтовских героев: слезы "... для одного человека - что был Наполеон для вселенной: в десять лет он подвинул нас целым веком вперед...".

Вера, Любовь и Надежда - прекрасные крылья, способные вознести человека и его мир к Добру и Богу: "Ты меня даришь миллионом жизней в каждой улыбке..." - как скажет один из героев "Вадима"... Сохранить "... последнюю, божественную часть ... души" - вот каково испытание и призвание человека в мире среди любых смут и потрясений, тогда и восстановится "... волшебный круг, заключающий вселенную..."...  

Профессор, д.н. (доцент), кафедры русской литературы и методики преподавания отделение русской и зарубежной филологии им. Л.Н. Толстого Института филологии и межкультурной коммуникации КФУ Алексей Пашкуров