Под влиянием нового закона «Об образовании», вступившего в силу 1 сентября 2013 года, в системе среднего образования наметились тревожные тенденции
Нормативно-подушевое финансирование
Любая школа теперь получает финансирование пропорционально количеству обучающихся в ней детей. Поэтому лучшая петербургская школа из расчета на одного ребенка получит столько же, сколько средняя школа в деревне. Это значит, что фактически прекращается финансирование лучших центров образования и той «питательной среды», которая взращивала талантливых детей. Специализированные школы, в которых повышен уровень обучения и, соответственно, расходов на ребенка, должны сами изыскивать дополнительные средства для деления классов на группы и организации дополнительного образования. В результате приоритетной целью школ становится не качество образования, а «добывание» денег. Хорошее образование начинает вынужденно коммерциализироваться, а основное (в рамках нормативов подушевого финансирования) остается, что называется, для бедных.
Стандартизация образования и учителей
С 1 сентября 2013 года в школах введены стандарты образования. Это свидетельствует о том, что теперь система образования не стремится выявить и развить в каждом ребенке его уникальные способности за счет индивидуального подхода, а создает усредненную технологическую среду в целях достижения минимальных результатов, достаточных для сдачи ЕГЭ. Вопрос о воспитании личности не стоит.
Принятие стандарта учителя также не нацеливает школу на наивысшие достижения и поиск нестандартных решений, не поощряет свободу и творческий подход, а, напротив, требует не допускать отклонений от готовых методик.
Преувеличенная роль ЕГЭ
Вся школьная жизнь и система управления образованием «завязаны» на ЕГЭ – сейчас это основной измеритель качества образования, несмотря на множество связанных с ним противоречий. Например, предметы, не вошедшие в ЕГЭ, фактически могут не изучаться школьниками, учитывая, что на рейтинг школ такие «второстепенные» предметы не влияют. ЕГЭ также не обеспечивает равенство возможностей для детей из разных регионов. Найти хороших репетиторов в небогатых и маленьких населенных пунктах значительно сложнее.
А учиться в крупном городе ребенок из глубинки зачастую не может по материальным соображениям. Кроме того, ЕГЭ настолько значим для всех – от ученика до министра – и заинтересованность в улучшении результатов любой ценой настолько сильна, что дальнейшие его фальсификации и громкие скандалы неизбежны.
Платное дополнительное образование
Это – следствие описанного, кстати, в федеральном законе №273 (ст. 2, п. 34) конфликта «противоречия между личной заинтересованностью педагогического работника и интересами обучающегося». Сейчас от педагога не требуется собственно хорошо учить. Его материальное благополучие напрямую зависит от количества ученико-часов, хороших отзывов детей и родителей и прочего. Следовать этому легче всего, выставляя завышенные оценки. Но интересы учеников не всегда связаны с необходимостью ставить им пятерки. Известно, что когда учишь человека прыгать в высоту, планка должна быть чуть выше уровня его текущих достижений. А это не всегда вызывает довольство у ребенка и родителей.
РЕКЛАМА
Ставя аттестацию, успехи и зарплату учителя в зависимость от отзывов родителей и детей, мы отнимаем у него педагогический инструмент. Возникает конфликт интересов преподавателя, который должен развивать индивидуальные способности детей, и человека, который заботится о своем бюджете. Родители будут вынуждены дополнительно нанимать репетиторов, чтобы оценки учеников соответствовали действительности. Кроме того, чем более талантлив ребенок, тем более индивидуальные образовательные программы ему требуются. Законодатели соглашаются с этим, но указывают, что, например, в Москве учитель может индивидуально заниматься с такими детьми не более двух недель в год, и каждую неделю – не более полутора-трех часов. Ясно, что если ребенку потребуется большее, школа сможет организовать это только в виде платных дополнительных услуг. Помимо всего прочего, до недавнего времени «присмотр и уход» за детьми в школе были бесплатными, а теперь – нет. (По информации Комитета по образованию Санкт-Петербурга, в Санкт-Петербурге принято решение не устанавливать родительскую плату за группы продленного дня.)
Приравнивание образования к услуге
В результате экономического подхода к образованию учитель перестает быть знаковой фигурой. Он – не тот, кто формирует ум и душу ребенка, а скорее парикмахер, который должен сделать хорошую прическу из знаний. А школа – организация, где оказывают услуги, главная ее цель – экономическая выгода. В результате школа заинтересована создать у детей и родителей иллюзию благополучия, говорить приятное, не ругать учеников, не ставить двойки. Поближе к выпуску родители сами засуетятся, наймут репетиторов и подготовят детей к ЕГЭ, а результат зачтется школе.
Минимизация государственной ответственности и финансирования образования
В законе отсутствует пункт о государственной гарантии обязательности получения основного общего образования. Также основное финансирование образования теперь осуществляют местные власти. Это приведет к большой разнице между финансированием школ в разных регионах и неравному доступу к образованию, поскольку из малообеспеченных регионов хорошие учителя будут уезжать.
Укрупнение школ и деградация специализированного образования
Укрупнение школ (в том числе благодаря их ликвидации в сельской местности) приведет к тому, что в хороших школах, к которым присоединили слабые, «размоются» команда учителей и традиции преподавания. Это подкосит и спецшколы, поскольку ради социальной справедливости могут запретить конкурсный набор и заставить принимать в школу всех желающих по месту жительства.
В специализированных школах направление работы сфокусировано на одной области, и в этом они более эффективны, чем многопрофильные школы. Исчезновение понятий «лицей» и «гимназия» усилит их деградацию. Подушевое финансирование делает невыгодными маленькие классы, ассистентов (потенциальных будущих преподавателей) и дополнительные занятия в небольших группах.
Усиление бюрократизации образования
В школе укрепляется вертикаль власти. Директора теперь могут снять с должности без объяснения причин, а учителя – «посадить» на контракт, после чего уволить. Вводятся электронные журналы, которые анализируются в режиме реального времени. Таким образом, учитель и школа ставят отметки не столько ученику, сколько самим себе, и заинтересованы в их повышении. Недавно руководитель Центра педагогического мастерства Иван Ященко сравнил результаты школ в электронных дневниках с результатами ЕГЭ. Корреляция оказалась отрицательной, то есть чем больше школы стараются изобразить текущее благополучие, тем хуже итоговые результаты. Известно также, что некоторым учителям поручают писать планы всех уроков до конца года, а абсолютному большинству – заполнять огромное количество всевозможных таблиц. К сожалению, как однажды пошутил заслуженный учитель РФ Евгений Ямбург, школа становится все больше похожа на «место, где дети мешают учителям писать отчеты».
Отчуждение учеников и учителей
Сейчас сделана ставка на компьютеризацию и технологизацию образования. Считается, что ученики с младших классов должны выбирать себе предметы и слушать через интернет лучшие лекции. Но на такой выбор способны даже немногие студенты, а школьники будут выбирать по принципу «что легче сдать» или «за что дают больше кредитных баллов». При этом разрушается модель школы как глубокого общения между людьми, где учителю нужно увлечь ученика своим любимым делом. А если его не увлечь, то никакие самые передовые технологии не смогут достичь тех же результатов, каких удалось бы добиться настоящему учителю-энтузиасту.
Кризис воспроизводства учителей
Сейчас под предлогом выявления неэффективных вузов закрыли многие педагогические вузы в регионах. Но ведь учителя из столичных «эффективных» не поедут преподавать в глубинку. Поэтому теперь идут обсуждения идеи организации краткосрочных курсов для подготовки всех желающих стать учителями. Так уже делалось в Америке и других странах. В результате уровень многих учителей стал так низок, что они сами не могли сдать выпускные тесты. Передача функций подготовки учителей университетам также не принесет желаемых результатов.
Бесперспективность профессии учителя
С одной стороны, декларирована средняя зарплата учителя не ниже средней по экономике региона, но при этом заморожена ставка учителя. Таким образом, зарплату учителю можно повысить только за счет увеличения нагрузки до полутора-двух ставок. При подобной интенсивности работы, жестких стандартах, экономических критериях деятельности и неуважении к профессии качество учительского корпуса будет только снижаться. Реформаторы почувствовали эту угрозу и решили «помочь» учителям, избавив их от «лишней» работы. Они предложили Госдуме принять закон об отмене домашних заданий. А также предлагают всем спецшколам перейти на пятидневку. Впрочем, злые языки утверждают, что и здесь чисто экономический резон – не надо будет платить за проверку тетрадей, да и на пятидневке школе понадобится меньше учебных часов, а это снизит фонд зарплаты.
Насаждение чужих моделей
Мы копируем чужой опыт без попытки привязать его к нашим традициям, условиям и благосостоянию. Но особенно обидно, что в стране совершенно не тиражируется собственный положительный опыт. У нас масса «историй успеха» в разных городах и разных школах. Но этот опыт остается уникальным событием. Ни Российская академия образования, ни Институт качества образования, ни Министерство образования и науки не предпринимают попыток его как-то обобщить или хотя бы зафиксировать.
Дрессировка вместо понимания
В угоду клиенту и чиновникам школа стала все больше создавать видимость благополучия. То есть по отметкам ребенок отличник, а когда он идет поступать, например, к нам в лицей, выясняется, что по обычной школьной программе он ничего не понимает. Раньше на учебниках математики стояли слова Ломоносова: «Математику уже затем изучать надо, что она ум в порядок приводит». Теперь их не вспоминают. Математика перестала учить детей думать. Теперь надо перегружать память непонятными формулами и алгоритмами. Недаром в законе «Об образовании» и в стандартах ничего не говорится о содержании образования, а только о программах и общих требованиях. Это позволяет превратить учеников в своего рода дрессированных животных, которые не будут самостоятельно мыслить, но пройдут школу подчинения и усвоения чего угодно по требованию начальника. Такие люди становятся надежными винтиками в механизме вертикали власти, на укрепление которой и нацелен закон «Об образовании».
Жесткая прагматичность
Школа становится прагматичной: никакой романтики, энтузиазма, все измеряется баллами и деньгами. Есть работодатель, исполнитель и клиент. Только на словах закон «Об образовании» говорит о единстве обучения и воспитания, но на деле воспитание уходит из школы, да и денег на внешкольные мероприятия теперь не хватает. Школа держится на личной глубокой заинтересованности учителей и директоров, например таких, как директор лицея №31 в Челябинске Александр Попов. Он делает фантастические вещи. Однажды из какого-то маленького городка приехала мама – она сказала, что ее ребенок очень интересуется математикой, но у них совершенно нет средств на обучение. Но Александр Попов принял этого ребенка и на свои деньги его поддерживал.