В детстве я часто слышала от родителей слова «студент», «студенчество», «университет». Помнится: вечер, маленькая комнатка, желтый свет лампы. Мама с папой перебирают совсем ещё не старые фотографии своих студенческих лет. Я через папино плечо рассматриваю смешные, молодые лица. Мне тоже хочется быть такой!
Смеются. Начинают вспоминать... Они не испытывали никакой щемящей ностальгии. Они словно преображались, когда вспоминали свою юность. А я с восхищением смотрела на них. Как рок-музыка, которую они слушали, как семейные прогулки вдоль реки, это становилось уже и частью меня. Сейчас настала моя очередь быть студенткой.
Мама с папой часто спрашивают меня о моей университетской жизни. Конечно, сразу же вспоминают свое время. Конец 80-х – начало 90-х годов. Первое мая, комсомольцы несут красные знамена и плакаты, а студенты биофака КГУ несут зеленые плакаты с призывами к охране окружающей среды: «Берегите природу, мать вашу!»… На груди у них – значки, отличительные знаки дружины службы охраны природы. Среди этих дружинников – мои родители. Они молоды, веселы. Ими движет идея. Может быть, они опять бросят учебники и побегут ловить браконьеров на Казанке? А еще нужно успеть в магазин, где на последние деньги можно купить «по талонам» докторской колбасы и пачку стирального порошка.
Изо всех окон общежития доносится жалобный голос Юры Шатунова. Моя мама закрывает уши и пытается сосредоточиться над биологией. А вечером с папой они пойдут на концерт «Аквариума»… Страна разваливается, все думают, как выжить. Грязь, пыль, разруха. А студенты довольны своей жизнью: молодость, идея, дружба, любовь, азарт, свобода…
Мама вместе с одногруппницами организовывает во втором корпусе университета выставку елочных букетов. На заработанные деньги она вместе с дружиной поедет проводить научные исследования на Байкал. Там будут огромные сугробы, километры езды на лыжах, теплое зимовье…
Собирались группой, дружиной. Мама много фотографировала на подаренный родителями «Зенит». Играли на гитаре, слушали Цоя, пили вино, обсуждали что-то. Папа начинал писать – окончив университет, он какое-то время печатался в редакции газеты Димитровграда, куда они с мамой уехали.
Это было 20 лет назад. Того, чего так хотелось мне в детстве, не будет. Есть другое, тоже очень увлекательное. МОЕ студенчество… Оно, если присмотреться, не так уж сильно отличается от маминого и папиного. И пусть страна сейчас другая, и пусть многое изменилось, есть то ощущение молодости, открытости миру, беспечности. Его невозможно выразить…
Николай Фалалеев, студент Казанского Государственного университета факультета экологии (выпуск 1993 года)
...Чтоб искрами сыпалась кровь человечья...
В юности надо быть идеалистом и максималистом. Надо хотеть перевернуть Землю. «Так бей же по жилам, кидайся в края, бездомная молодость, юность моя, чтоб искрами сыпалась кровь человечья, чтоб выстрелом рваться вселенной навстречу...».Лучше Багрицкого про этот возраст не скажешь. Некоторые такими остаются на всю жизнь...
В 1987 году, поступив на кафедру «Охрана природы» Казанского госуниверситета, я тут же вступил в студенческую дружину «Служба охраны природы». Ночные рейды по Казанке и Волге, охрана елочек перед Новым годом в Волжско-Камском заповеднике, организация выставки-продажи елочных букетов в универе, экспедиции по заповедникам страны и много еще чего... Сейчас, спустя 25 лет, думаю иногда: «Зачем мне это надо было? Сидел бы лучше в лингафонном кабинете, или библиотеке, уроки учил...». А тогда...
Вот только представьте: Начало мая. Берег Казанки в районе «кварталов». Полночь. Холодно. Четверо щуплых студентов (самый щуплый — я) выслеживают троих браконьеров, складывающих в лодку сети и собирающихся на свой бандитский промысел. Лодка должна уже отчалить, мы выбегаем, останавливаем их, меня отсылают за милицией. Пока я бегал к телефону-автомату (а его еще найти надо), ситуация круто изменилась: теперь уже моих друзей окружила толпа пьяных друганов-браконьеров. Еще чуть-чуть и мордобоя не избежать... Но доблестная казанская милиция своими мигалками распугивает толпу, мужики разбегаются, как тараканы, по дачам, но браконьеров удается задержать...
Сплошная романтика, согласитесь. И так через день. Если конфисковывали рыбу, то сдавали ее в магазин. Себе в общагу взять совесть не позволяла. Сети сдавали в рыбинспекцию, также как и протоколы (все мы были общественными инспекторами Всероссийского общества охраны природы и закон в то время давал нам право задерживать нарушителей и составлять протокол). Правда, не всегда мы бегали за браконьерами. Иногда мы бегали от них. Да так быстро, с легкостью перемахивая через двухметровые дачные заборы с колючей проволокой. А как иначе? Ведь следом бежал пьяный «брек» с берданкой и пулял в нас дробью. Кто-то из наших инспекторов потерял в том беге с препятствиями планшет с протоколами. Вернулись мы к этому «гостеприимному» хулигану под утро, когда он уснул. На байдарке спокойно сняли все сети, разбудили, нашли планшет, составили протокол. А мужичек все сидел и сокрушался: «Зачем все сети забрали? Мне даже рыбинспектор (фамилию называть не буду) один «конец» всегда оставляет!» Да, в молодости мы все были принципиальными. Некоторые такими остаются на всю жизнь...
А сейчас думаю: «И правда, чего мы этих мужиков гоняли? Может им есть было нечего? Да и какой ущерб от этих горе-браконьеров? Сейчас хозяева ГЭС покруче всяких браконьеров: весной рыба только отнерестилась — воду сбросили и вся икра погибла. Ущерб — на миллиарды рублей. Но, кто их накажет? Кто посмеет?»
Нет, я ни о чем не жалею. Время мы весело проводили. И с пользой. Хоть с какой-то. На успеваемости ночные рейды не отражались (если кто из дружинников и бросал универ, то исключительно по идейным соображениям — уехать куда-нибудь в тьмутараканский заповедник егерем на несколько лет, а потом доучиваться). За то, я нашел настоящих друзей, готовых прикрыть тебя от браконьерской пули. Это не высокопарные слова. Это — мне повезло с друзьями. И нашел жену. И нам все завидовали. Согласитесь, это очень большая удача, найти близкого по духу человека, которому ничего не надо объяснять, она чувствует также как и ты. И если такие люди встречаются, то остаются вместе на всю жизнь.
Еще веселее проходила выставка-продажа елочных букетов. Мы придумывали разные стишки для оформления зала, типа: «Покупайте елочные ветки, будут очень рады ваши детки. Даже если их пока и нет — покупайте елочный букет!», или: «Если ваша голова все еще пока цела, то раскиньте вы мозгами, как у вас идут дела: елки нет, в квартире тесно... Как вам лучше поступить? Мы вам скажем - лучший выход — ветки с шишками купить!» И несколько кубометров елочных и сосновых веток (по-сути — отходов, т. к. мы их ломали без ущерба для леса) с разными природными материалами, также как и готовые «икебаны», расходились «на ура».
Вот вам и пропаганда для горожан, и польза для леса, и польза для коммунальщиков, которым не надо голову ломать, куда девать тысячи новогодних деревьев, и польза для нас - вырученных денег хватало на снаряжение экспедиции, например, в Байкальский заповедник для десяти человек на две недели. Ну, на самом деле, подумайте — зачем рубить целое дерево, если новогоднее настроение можно создать «малой кровью»? Почему мы находимся в плену языческих обрядов до сих пор? Сейчас другие времена, другое поколение, другие приоритеты.
Хотел бы я, чтобы моя дочь занималась тем же(или вроде того), что и я ? Не знаю. С одной стороны, хочется чтобы она училась и становилась самостоятельным человеком, способным обеспечить свою независимость. Но, с другой стороны, хочется, чтобы и Багрицкого не забывала...
Может быть, пройдет время, и я буду вспоминать свое студенчество как нечто необыкновенное, каким мне представилось родительское. Но мне стало серьезно обидно: почему-то на своем самом активном по определению факультете мы существуем совершенно безыдейно и безынициативно. У нас даже рок-групп никто не создает, ни то что крупных журналистских проектов… А так хотелось бы больше участвовать в жизни города, страны – я уверена, многим этого бы хотелось! Да, сейчас другое время. Но мне кажется, у нас бы получилось. Видимо, нужен какой-то щелчок, толчок «свыше», который заставил бы нас потянуться к какому-нибудь ДЕЛУ… Мне совсем не скучно на своем факультете, есть в нем что-то особенное! «Товарищеская» точно станет легендой! Но нам необходимы искры, которые ярко светились 20 лет назад…