Как и многие из вас, я постоянно получаю и читаю различные материалы, посвященные плачевному состоянию академических институтов и вообще российской науки.

Один из последних материалов на эту тему я получил по электронной почте 2 декабря 2015 года: пять академиков (Александр Асеев, Александр Некипелов, Роберт Нигматулин, Сергей Рогов, Александр Спирин) на «совете мудрецов» 30 ноября 2015 года обсуждают проблемы российской науки. Многие их высказывания справедливы, и я их разделяю.

Однако ради справедливости нужно обратить внимание и на те серьезные ошибки и просчеты, которые допустила Академия, а вернее, ее Президиум в период с 1991-го по 2013 год. Научная этика учит нас, что необходимо рассматривать каждую проблему с разных сторон, объективно учитывать все аргументы, относящиеся к делу.

Вот некоторые факты, о которых почти никогда не вспоминают защитники академической науки.

В период с 1991-го по 2013 год число академических институтов значительно выросло. Новые институты открывались несмотря на тяжелую экономическую ситуацию и недостаточное финансирование. Если в 1991 году в Академии наук СССР насчитывалось порядка 200 институтов, то в 2013 году в Российской академии наук их было уже более 400. И это при том, что Россия по численности населения составила немного более половины Советского Союза.

Троицкий вариант.

Рос и административно-бюрократический аппарат Академии. Достаточно сказать, что справочник, в котором дается информация об организациях Академии, насчитывал в 1990 году 544 страницы, а в 2012 году — уже 1009 страниц. Из именного алфавитного указателя в конце справочника видим, что некоторые лица упоминаются по 10 и более раз. Это говорит о числе должностей, занимаемых ими (в основном это члены Президиума).

Неоднократно ставился вопрос о том, что руководящие должности в Академии можно занимать не более двух сроков. Это предложение обычно встречало одобрение, но так и не было осуществлено. Поэтому десятки лет некоторые лица сидели в руководящих креслах.

Возрастное ограничение для руководителей — в то время 70 лет — тоже неоднократно обсуждалось и даже одобрялось Президиумом. Но и оно как-то незаметно было забыто.

В 2000-е годы проходила кампания по сокращению числа академических институтов. Мне пришлось работать в комиссии по нашему Отделению энергетики, машиностроения, механики и процессов управления, которая должна была дать предложения по закрытию некоторых институтов. Эти предложения были даны. Но директор института, намеченного к сокращению, обратился к вице-президентам Академии, и в итоге институт сохранился и перешел в другое отделение. В ряде случаев сокращения свелись к объединению институтов или образованию филиалов.

Через некоторое время была поставлена задача ранжирования институтов, т. е. разделения их на три категории: «безусловно хорошие», «хорошие, но нуждающиеся в укреплении», «слабые или подлежащие закрытию». Академия заявила, что это ранжирование она выполнит сама, без участия чиновников из Минобрнауки, так как только сами ученые могут оценить работу научных институтов. Были созданы комиссии, собраны сведения от институтов. В итоге почти все институты, кроме нескольких, были отнесены к высшей категории.

С высокой трибуны Президиума на общих собраниях и на других заседаниях нам, членам Академии, неоднократно внушали мысль о том, что мы должны сплотиться вокруг Президиума, чтобы вместе противостоять чиновникам. Но почти не говорилось о том, что может и должна сделать в организационном плане сама Академия. Результат этой политики известен.

Мне кажется, что нужно честно и открыто признать ошибки руководства Академии. Между прочим, участники «совета мудрецов» были членами Президиума, и не по одному сроку.