Архипелаг сокровищ Казанского университета

В Казанском университете немало сказочно богатых хранилищ, но об этом ходят легенды, ибо с каждым библиотечным артефактом непременно связана полная приключений история. Или загадка. Или тайна.

О пользе собирательства

Студентка Института международных отношений, истории и востоковедения КФУ Ирина Акимова, побывав на экскурсии  в отделе рукописей и редких книг Научной библиотеки им. Н.И.Лобачевского, написала: «История, книга, рукопись, редкость… У меня загораются глаза, когда я слышу эти слова! Отдел рукописей и редких книг ‑ то место, где всегда можно поддержать этот огонь в глазах. И даже разжечь его в тех очах, где он никогда не горел».

Кто бы сомневался! И все благодаря чему? По большому счету – благодаря собирательству (не путать с плюшкинизмом!) наших далеких и не столь далеких предков, которые не выкидывали почем зря не только то, что написано (переписано) рукой, но даже ежедневные газеты аккуратненько складывали. Университетские люди хорошо осознавали значимость всех этих памятников письменности. За два с лишним века собирательства было немало накоплено, начиная с хрупких глиняных осколков с буквами, листов пергамена или кожи и кончая толстенными неподъемными фолиантами. В результате были переданы библиотекарям на хранение и изучение десятки тысяч артефактов. Цены нет этим памятникам культуры различных эпох! Антиквары-букинисты, а главное – ученые, перестают дышать при виде плотно забитых полок, уходящих высоко в потолок – да это остров сокровищ! А если приплюсовать сюда печатные издания и самую полную в стране коллекцию татарской периодики на арабской графике, выходившей в Казани, Оренбурге, Санкт-Петербурге, Москве, Хельсинки, то получается целый архипелаг сокровищ.

Некоторые экземпляры даже страшно брать в руки – вдруг рассыпятся в прах от ветхости. Ах, если бы можно было как в музее, под стеклом, просто любоваться этими творениями со стороны! Но отдел рукописей и редких книг библиотеки – это живой организм, он является центром по обеспечению доступа и изучению коллекции книжных памятников. Строгостей тут много, однако вход открыт всякому жаждущему знаний человеку.

Как же продлить жизнь этим (увы, тленным) творениям рук и разума? Как уберечь их от напастей в виде вредоносных микробов, плесени? Чем наука может помочь в столь непростом деле?

Есть ли спасение от тлена

Об этом и многом другом мы ведем разговор с главной хранительницей сокровищ ‑ заведующей отделом рукописей и редких книг Научной библиотеки имени Н.И.Лобачевского, кандидатом исторических наук Эльмирой Амерхановой.

‑ Эльмира Исхаковна, похоже, на данный момент самый действенный способ продления жизни рукописного и печатного фонда  – оцифровать его, это так?

‑ Да, на сегодня это так. Мы начали инициировать внедрение оцифровки в начале 2000 года, и спустя два года (благодаря поддержке тогдашнего прокурора РТ Кафиля Амирова, который организовал спонсорскую помощь) университет закупил первый в Казани бесконтактный планетарный сканер Bookeye фирмы ЭЛАР, а позднее, в 2011 году – еще несколько сканеров той же фирмы с улучшенными характеристиками. Два из них установили в новом здании библиотеки, а один – формата А-1 – в читальном зале №10 старого здания библиотеки.

Для справки: Планетарный (англ. planetary), он же орбитальный, он же оверхед (overhead) сканер ‑ это устройство, где сканирующий механизм расположен над книгой, на некотором от нее расстоянии. Сканеры могут комплектоваться автоматическими колыбелями, компенсирующими толщину книги с сохранением горизонтального положения разворота книги, прижимными стеклами, встроенными экранами для просмотра результатов, собственными элементами освещения или без таковых.

‑  Что вы спасаете в первую очередь?

‑  Конечно, фонд, который находится на грани разрушения, ‑ это периодика татарская на арабографическом и латинском шрифтах, которая очень востребована. Вообще, арабографический фонд в столь полном объеме, как у нас, нигде в стране больше не представлен, поэтому сюда приезжает много исследователей. Едут, чаще всего, из Турции, из Японии – там очень большой интерес к нам проявляют, потому что у них есть центр восточно-европейских исследований. Из Германии и США также приезжают ученые, и, конечно, из столичных и крупных городов России.

Плачевное состояние старых газет характерно для всех хранилищ, ведь газеты изначально печатались на плохонькой (дешевой) бумаге, вовсе не рассчитанной на долгосрочное использование. День-два, и газета предназначалась на выброс! Какой же издатель или типограф позапрошлого века мог вообразить, что газета станет важнейшим и достоверным историческим источником, что к ней будут обращаться многие последующие поколения?

‑ Мне кажется, сегодняшние издатели и типографы тоже об этом ничуть не заботятся, судя по хилому качеству газетной бумаги и краски, которая пачкает руки.

‑ А зря! Самое интересное состоит в том, что для бумаги периода ручного пресса, то есть до 1830 года по общеевропейским нормам, а для России до 1850 года, ситуация в отношении качества бумаги как раз очень неплохая. Дело в том, что бумагу в это время изготавливали на естественной основе, это был стабильный материал, не подверженный столь быстрому разрушению. А вот со второй половины 19 века стали делать так называемую  кислотную бумагу, которая не выдерживает испытания временем. Она подвержена световому воздействию, намного быстрее становится хрупкой, желтеет.

Биологи – как лучшие друзья библиотекарей

‑ А есть химический или физический способы сохранения самого материала?

‑ Конечно, это же общемировая проблема. Существуют некие аппаратные установки, которые проводят нейтрализацию кислотности бумаги, в результате чего процесс распада приостанавливается. Вообще, у европейцев больше средств выделяется на современные технологии реставрации, даже есть технология, которая фактически утолщает лист газеты. Лазером разрезают толщу газетного листа и закачивают туда, внутрь, целлюлозу, таким вот образом бумага увеличивается в объеме и может прослужить еще сколько то времени. По сведениям, существует технология вакуумного покрытия пленкой таких укрепленных листов газет.

‑ А если грибок, плесень завелись, или, не дай бог, жучок (учитывая, что таковому по зубам не только бумага, но деревянные полки), или еще какая нечисть?

‑ К счастью, биологи нашего университета профессионально активные, они нам незаменимые помощники. Мы постоянно проводим анализ, выемку материала, мероприятия по обеззараживанию. Есть ряд стен, которые заражены грибком, есть стены, на которых периодически наблюдается окисливание поверхностей, там создается благоприятная среда для грибка. Дело в том, что довольно продолжительное время ‑ с пятидесятых годов прошлого века и до 2004 года к этим стенам примыкали гаражи, поэтому там ситуация ухудшилась. Стены обрабатываются биологами специально разработанным составом, как говорится, ситуация под контролем.

Поклонимся в ноги хранителям

‑ Вернемся к сканерам. Значит, не имея мощностей и таких огромных возможностей, как за рубежом, остается только оцифровывать, так как это пока что единственный способ заиметь страховые копии оригиналов?

‑ Да, тогда любой носитель будет доступен хотя бы в электронном виде еще многим поколениям наших научных сотрудников и студентов, да и не только наших. Исследователи во всем мире смогут пользоваться тем уникальным богатством, которое здесь собиралось.

‑ А вам не будет обидно, что сокровища Казанского университета, которые собирались два с лишним века, обретя электронную сущность, уйдут в облака инета и потеряют свою привязку? И никто уже не задумается над тем, что все это хранится в Казани, что именно нашим университетом собрано такое богатство?..

‑ Это вопрос очень сложный… Мы должны стремиться к сотрудничеству и предоставлять доступ, но на партнерских условиях ‑ рукописи собирались университетскими людьми ‑ более 7 тысяч арабографических рукописей привезено нашими сотрудниками из археографических экспедиций, начиная с 1963 года (а до этого фонд таких рукописей составлял 5 тысяч). Конечно, мы хотим все хранить у нас, чтобы копии распространялись с нашего ведома. Нам важно знать, в чьи руки они поступают, как воспроизводятся, и важно, чтоб пользователи указывали на то, что оригиналы документов хранятся в Казанском университете.

Так, например, на радио «Эхо Москвы в Казани», с которым мы сотрудничаем, это прекрасно понимают. В своей рубрике «Казанские старости» они передают хроникальную информацию столетней давности, почерпнутую из газет «Казанский телеграф» и «Камско-Волжская речь». Редакция не забывает благодарить нас за информацию, всегда сообщает, что материал предоставлен Научной библиотекой имени Лобачевского. И желающие получить более полные сведения уже знают, куда им нужно обращаться.

В качестве отступления. Проблемой авторства хранения оригинала озабочены, похоже, не только у нас. Ведь во всем мире сейчас переводят на цифру не только научные, национальные и прочие библиотечные собрания, но и государственные архивы. Ватиканская библиотека, например, для перевода в цифровой формат своих 80 тысяч древних рукописей обратилась даже к технологии NASA! Она стала первым в мире культурным учреждением, которое для организации цифрового архива использует универсальную гибкую систему передачи изображений (FITS). С 60-х годов прошлого века этот формат используется для хранения информации американским Национальным управлением по воздухоплаванию и исследованию космического пространства (NASA).

О перспективе и текущем моменте

‑ Эльмира Исхаковна! В октябре прошлого года Казанский федеральный университет и Научно-исследовательский центр исламской истории, искусства и культуры «IRCICA» подписали соглашение о сотрудничестве, которое предполагает, в частности, закупку нужного оборудования и создание специальной лаборатории на базе университета по восстановлению восточных рукописей. Есть какие-то продвижения в этом проекте?

Для справки. IRCICA (ИРСИКА) – международный научно-исследовательский центр по изучению истории, культуры и искусства ислама, является самостоятельным органом Организации Исламская Конференция (ОИК), созданным в 1980 году по решению конференции для развития мусульманской науки и укрепления гуманитарных связей. Это первый по своему значению орган при ОИК, основная сфера деятельности которого ‑ культура.

‑ О соглашении с ИРСИКА не могу сказать ничего определенного, мне сам текст пока не доступен, только знаю, что означенный центр интересует именно наш восточный фонд, поскольку это уникальный и самый крупный арабографический фонд в России. Но нам любая помощь важна, и особенно в плане оборудования.

В дальнейшем разговоре выясняется, что подписанное соглашение еще только предстоит начать реализовывать. А пока в процессе оцифровки ой как не мешало бы иметь дополнительно мощную технику. Старый книжный сканер Bookeye форматом А-2 (с плавающими лотками, очень удобный для толстых фолиантов!), которому уже больше одиннадцати лет, ныне выработал свой ресурс.

Большой сканер Пауэр Скан, с расчетом на формат развернутой газеты, любого картографического или гравированного материала, занимает обширное место в просторном читальном зале, потому как иного масштабного помещения в этом здании у библиотеки нет, а к нему необходим пространственный (со всех сторон) подход.

‑ Начиная с 2002 года до сего дня нами создано 130 тысяч файлов в процессе оцифровки, ‑ рассказывает Мадина Абузярова, библиотекарь первой категории Центра цифровых технологий и сервисов библиотеки.

Работа у нее сложная, можно сказать, порой ювелирная. Производительность неконтактного сканирования зависит от сложности оригинала. Одну и ту же страницу, особенно газетную, иногда приходится несколько раз «утюжить» лучом света сканера, чтобы выправить неровный текст или сморщенную, или рыхлую поверхность. Немало времени занимают внутренние настройки аппарата, фокусировка, работа с цветовой шкалой, так как на калибровку цвета влияет не только окрас фактуры оригинала, но и постоянно меняющееся освещение за окном и внутри самого читального зала. На глаз все это не определишь, только с помощью компьютера. Съемка проходит с разрешением больше 300 dpi, файлы записываются в формате tif.

Мадина Абузярова главный, но не единственный оператор сканирования в Центре цифровых технологий и сервисов, в случае срочного заказа (а таковые бывают, хоть и нечасто), всегда придут на помощь или подмену другие сотрудники, обученные тонкостям работы по оцифровке.

Словом, процесс идет, пусть медленно, но верно.