Мы публикуем исследования профессора КФУ Сергея Сергева об исследованиях экстремизма и радикализма в зарубежных и отечественных социальных науках.
Стоит отметить, что работа доктора политических наук Сергея Сергеева выполнена при поддержке Министерства образования и науки РФ в рамках проекта «Политический экстремизм и радикализм в Российской Федерации: социальные причины, виды и формы проявления». Приводим часть статьи, которая поможет разобраться в истоках экстремизма и радикализма, их сущности и причин распространения в современном обществе.
«В самом общем виде экстремизм (от лат. extremus – крайний, последний) может быть охарактеризован как приверженность крайним взглядам и таким же крайним методам их реализации, - поясняет в статье Сергей Александрович. - Питер Коулман (Международный центр по сотрудничеству и разрешению конфликтов Колумбийского университета) и Андреа Бартоли (Институт анализа и разрешения конфликтов университета Дж. Мэйсона) определяют экстремизм как все виды деятельности (взгляды, установки, чувства, действия, стратегии), отличающиеся от общепринятых. Подобная дефиниция, при всей ее широте, представляется нам более предпочтительной, чем дефиниции, встречающиеся в отечественной литературе, акцент в которых делается на идейную и психологическую сторону экстремизма. Тем самым явно или неявно предполагается, что экстремизм – это только определенные взгляды и готовность к действию, а терроризм – это претворение в жизнь этих взглядов. Подобный разрыв между идеологическим и психолого-политическим аспектами экстремизма, с одной стороны, и собственно деятельностным его аспектом выглядят крайне схоластически и нереалистически.
Таким образом, в теоретическом плане проблема определения экстремизма зависит, в конечном итоге, от того, что в данном обществе считается нормой, а что – отклонением от нее, девиацией. Поэтому в демократических обществах экстремистами обычно называются те индивиды или группы, которые выступают за устранение демократии и установление авторитарного режима, а в авторитарных и тоталитарных обществах – наоборот.
Применение термина «экстремизм» поэтому носит в той или иной мере субъективный и конструируемый характер. Одно и то же действие (допустим, развертывание герильи – партизанской войны) может рассматриваться и как «борьба за свободу» и как «экстремизм» и «терроризм». В силу этого употребление термина «экстремизм» может носить характер «наклеивания ярлыков», т.е. умеренная и ненасильственная оппозиционная деятельность может быть охарактеризована властью или СМИ как «экстремистская», и наоборот.
С субъективизмом и конструируемостью понятия «экстремизм» связана также его экзонимичность, т.е. данное понятие применяется, как правило, одними индивидами или группами для характеристики других, но не самих себя.
Тем не менее возможности конструирования и субъективного «наклеивания ярлыков» не безграничны. В большинстве случаев под экстремизмом понимаются взгляды, имеющие нетолерантный, нетерпимый характер, легитимизирующие применение насилия по отношению к приверженцам иных взглядов, а также деятельность насильственного характера.
Обращаясь к юридическим определениям экстремизма, следует отметить, что согласно Шанхайской Конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 15 июня 2001 г., экстремизм расценивается как деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них.
В Российской Федерации юридическое определение того, какие действия считаются экстремистскими, содержится в статье 1 Федерального Закона № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». В соответствии с ним к экстремистской деятельности (экстремизму), в частности, относятся:
• насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;
• публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;
• возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;
• нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
• пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
• пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики, сходных с нею до степени смешения;
• организация, подготовка и финансирование указанных деяний, либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении.
Термин «радикализм» первоначально применялся для того, чтобы охарактеризовать стремление дойти до корня социальных проблем, хотя в настоящее время чаще используется для обозначения комплекса политических идей и действий, нацеленных на коренное (радикальное) изменение существующих социальных и политических институтов.
В этом смысле понятия «радикализм» и «экстремизм» часто употребляются как синонимы. Но при этом следует отметить, что понятие «радикализм» не имеет таких отрицательных коннотаций, как понятие «экстремизм» (или подобные коннотации присущи ему в меньшей степени), поэтому может считаться в большей мере ценностно нейтральным, и, на наш взгляд, более академичным. В силу его большей нейтральности термин «радикал» в политическом дискурсе термин «радикал» не является экзонимичным и иногда может использоваться политическими группами для собственной характеристики (за исключением США, где этот термин также несет негативные коннотации еще со времен маккартизма). Трудно поэтому согласиться с Г.И. Авциновой, которая полагала, что «термин «радикализм», широко эксплуатируясь средствами массовой информации, учеными, носит пропагандистсколингвистический характер». В настоящее время ситуация складывается диаметрально противоположным образом: термин «экстремизм», будучи неумеренно используем и СМИ, и правоохранительными органами, приобретает все более и более характер пропагандистского «ярлыка» или «лейбла», а термин «радикализм» имеет шанс стать академическим термином, использование которого исследователем не повлечет по отношению к объекту исследования уголовных репрессий».
С полной версией статьи можно ознакомиться здесь.